Тернистая дорога к звездам

В конце дня его пригласил к себе Войтович. Рябушкин шел, нервничая. Надоело все… Если хотят опять на меня свои шпионские штучки повесить — откажусь, я все-таки физик, а не агент.

Он вошел в кабинет, сел в кресло и насупился. Войтович усмехнулся… Возможно, он догадался о мыслях Рябушкина…

— Я вот зачем вас пригласил, Яков Валентинович, вы помните Лейлу?

— Лейлу? Конечно, помню, — ответил он, — жалко мне ее, хороший человек, душевный. Но вы это к чему, Александр Павлович? Ваша служба так просто вопросы не задает. Если честно… то я устал… Вместо Голди пришлют Лейлу, опять что-то понадобилось американцам? Мне показалось, что они ей не доверяют.

— Почему вам так показалось, Яков Валентинович?

— Не знаю… так мне показалось… Глаза у нее не шпионские, — ответил Рябушкин.

— Не шпионские глаза — это что-то новенькое, — усмехнулся Войтович, — но вы правы. Она действительно не шпионка и к ЦРУ отношения не имеет. То, что Лейла любит вас, я уже говорил, но я не сказал сразу, что она ждет от вас ребенка. По-настоящему ждет, не как Голди. Собственно, за этим я вас и пригласил к себе.

— Ждет ребенка… — повторил Рябушкин, — и как быть?

— Ну, это уж я не знаю, как вам быть, Яков Валентинович, это ваш ребенок, не мой, сами решайте.

— Что я могу решить? — вздохнул он, — я здесь, она там. Что я могу решить?.. Если бы я мог с ней поговорить… я не знаю. Вы же не отпустите меня в Испанию… Вы говорите, что она любит меня — я это и без вас знаю. Сложно все… она темнокожая женщина, хороший, добрый человек. Люди будут тыкать в нее пальцем, оборачиваться при встрече, косить взглядом. Здесь не Америка и даже не Москва, где темнокожих достаточно, в городе ни одной негритянки нет.

Рябушкин задумался. Войтович не торопил его.

— Скажите, Александр Павлович, вы что-то еще мне не договорили? — неожиданно спросил он.

— Не договорил? Если вы пожелаете оформить с Лейлой официальные отношения, то мы можем привезти ее сюда, дать гражданство и живите счастливо вместе, детей рожайте.

— Мне надо подумать… Я сам к вам зайду.

Рябушкин встал и вышел из кабинета. Вернулся в свою лабораторию, встал у окна и стоял, не шевелясь и не воспринимая заоконного пространства.

— Ты что не работаешь, Яков Валентинович? — спросил его заведующий лабораторией.

— Не могу.

— Что-то случилось?

— Ничего.

Заведующий знал, что Рябушкин не лодырь, он пришел не в себе после Войтовича. Что ему мог наговорить этот ФСБэшник, у которого все шпионы, кроме Графа. Исчезнувшую испанку припомнил? Ошибся человек в девушке… что теперь — нервы мотать? Нет, это так оставлять нельзя. Заведующий решил пойти к Войтовичу и выяснить, если надо, то и к Графу сходить, он человек справедливый. Разберется.

Войтович выслушал его серьезно и ответил непонятно:

— Рябушкин честный человек, к нему нет претензий. Он хороший работник?

— Конечно, свою работу выполняет грамотно и аккуратно.

— Тогда мы представим его к правительственной награде. Полагаю, что Роман Сергеевич поддержит, а сейчас идите и помалкивайте о нашем разговоре.

Ничего не понявший и удивленный заведующий вернулся в лабораторию. Рябушкин так и продолжал стоять у окна, потом повернулся и ушел.

Он прошел прямо в приемную, спросил у Тамары:

— Узнайте у Романа Сергеевича — он сможет меня принять сейчас?

Секретарша удивилась, сотрудники не ходили сами к шефу, заведующие и те лишний раз старались не высовываться. Но она позвонила и сказала, что Граф ждет его.

— Роман Сергеевич, извините, но я зашел посоветоваться.

— Александр Павлович вам сообщил информацию о Лейле?

— Да, именно поэтому и пришел.

— Хорошо, — он указал рукой на кресло, — посоветую — не слушать ни чьих советов. Ваше сердце и душа должны принять решение сами. Могу только пояснить, что если Лейла будет с вами, то никто не упрекнет вас, с шутками вы разберетесь сами, а злые языки мы вырежем. Это все, Яков Валентинович, что я могу вам сказать.

— Спасибо, Роман Сергеевич, можно еще один вопрос?

— Конечно, слушаю вас.

— Если я надумаю жениться, вы смогли бы мне продать коттедж и машины?

— Если надумаете, то да, — ответил Граф, — удачного решения вопроса, Яков Валентинович.

Октябрь все еще продолжал молодиться и никак не хотел замерзать. Скоро ноябрь, но еще не лег снег, уже выпадавший и таявший, температура днем плюсовая, а ночью опускалась до минус десяти градусов. Но сегодня впервые снег повалил хлопьями, накрывая землю белым покрывалом.

Лейла ехала в машине, впервые видев снег в своей жизни. Она с интересом смотрела на белые кружащиеся пушинки, покрывающие вокруг все, и вспоминала, как к ней пришел вновь мужчина и передал привет от Якова. Она не поверила ему, считая это происками Джона. Но ехать согласилась — Джон все равно убьет, узнав про беременность, какая разница, где умирать.

Мужчина сказал, что Яков ждет ее, а Голди с ним нет. Это уж точно враки, это стерва вцепилась в него клещами и не отпустит… В четырнадцать лет ее увезли из Либерии в Америку с другими девушками. Всех отдали в бордели, а ее забрал Джон.