Тернистая дорога к звездам

"Самолет прибыл утром, значит, исходя из ваших вышеизложенных показаний, встречу Джона с неизвестным лицом в Ялте вы зафиксировали двадцать второго. Это так?

"Да, я вспомнил, это так".

"Кто этот неизвестный, как его фамилия, что вам известно о нем"?

"Фамилии не знаю, его фотографию у меня изъяли при обыске. Знаю, что работает в закрытом НИИ в вашем городе".

"Где сфотографирован этот человек"?

"В Ялте".

"Почему на фото нет Джона"?

"Он не попал в кадр".

"Почему вы считаете, что этот человек работает в закрытом НИИ"?

"Я проследил его до работы, но дальше КПП меня не пустили".

"Откуда вы узнали о закрытом НИИ? Разве на КПП есть такая надпись, кто вам сказал об этом"?

"Надписи действительно нет, откуда узнал — не помню".

"Вы сообщили, что не знаете человека, встречавшегося с Джоном в Ялте двадцать второго числа. Не знаете человека, чью фотографию у вас изъяли. Тогда каким образом вы сообщили своему руководителю, я имею в виду начальника УФСБ Крыма, что с Джоном встречался Рябушкин Яков Валентинович, что он сотрудник закрытого НИИ"?

"Не помню".

"Следствием установлено, что на изъятой у вас фотографии действительно сфотографирован Рябушкин Яков Валентинович. Только он сфотографирован не в Ялте, а здесь. Двадцать второго числа Рябушкин находился в нашем городе и в Ялте быть не мог. Как вы объясните этот факт"?

"Никак, на фото похожее лицо".

"Вы ранее утверждали и подписались под своими показаниями, что фото сделано в Ялте — оказалось, что в нашем городе. Вы сообщили своему руководителю, что следите за Рябушкиным, но сейчас даете показания, что не знаете его. Вы здесь следили за человеком, который в Ялте физически не мог находиться. Вы говорите о закрытом НИИ, но откуда вы узнали о НИИ — молчите. Вы не находите странными свои ответы, а если сказать прямо, то лживыми? Они расходятся с фактами".

"Нет, я говорю честно. Значит, у человека на этой фотографии есть двойник".

"Двойник? Но фото сделано не в Ялте, а здесь, это установлено экспертизой. Станете отрицать результаты экспертизы"?

"Не стану. Не понимаю, к чему вы клоните? Возможно, я ошибся и следил за двойником. Это что — преступление"?

"Хорошо, перейдем к более конкретным вопросам. Когда вас завербовал Джон и какое задание он вам поручил выполнить здесь"?

"Вы смеетесь? Джон известная личность в оперативных кругах, я с ним не знаком, он меня не вербовал и задания я от него не получал".

"Следствие располагает другими фактами, Георгий Ефимович. Не хотите дать признательные показания"?

"Фактами… смешно. Располагаете — предъявите".

"У нас имеется запись вашего разговора с Джоном. Хотите послушать"?

"Запись… бред сивой кобылы. Включайте, посмеемся".

Следователь включил магнитофон:

"Здравствуй, узнал"?

"Узнал".

"Я семнадцатого был в Ялте, встречался с неким Рябушкиным Яковом Валентиновичем. Он сотрудник закрытого НИИ в Н-ске. Сообщи руководству, что я в России и ты отследил нашу встречу. Меня потерял, а Рябушкина проследил. Пусть тебе дадут доступ в этот НИИ, нам нужно знать направление работы института. Все о нем, что можно и нельзя. Оперативную комбинацию сам продумай. По выполнению задания через посольство ждем тебя в Штатах, обеспеченную жизнь гарантирую".

"Ты действительно был в Ялте"?

"Да, погранцы все подтвердят, обратно я вернулся другим путем. Не через официальную границу, тебе поверят".

"Ясно, до встречи".

"Что скажете, Георгий Ефимович — это факты"?

"Факты? Чушь собачья. Обычная репетиция какого-то ролика, не помню. Допустим, эксперты подтвердят мой голос, а где вы возьмете для экспертизы голос Джона? Или этот розыгрыш только для того, чтобы я написал рапорт по собственному желанию? Так я напишу, не вопрос. У вас на меня ничего нет, ни один суд не примет, как доказательство, эту запись без голоса Джона".

"Ошибаетесь, Коноваленко, голос Джона у нас есть, он его оставил при пересечении границы, отвечая на вопросы пограничников — цель поездки, на какой срок и так далее. Вот заключение экспертов, ознакомьтесь".

Коноваленко прочитал и раскис сразу, стал давать показания:

"Джон завербовал меня четыре года назад, подловил на девочках и потере удостоверения. Заданий не давал, это его первое. Вину признаю. Прошу на этом допрос закончить. Я себя плохо чувствую".

— Вот сука, — не сдержался Корнеев, выключая монитор, — сволочь. Спасибо за службу, генерал, — он пожал руку Войтовичу, — спасибо. Жаль, что по статье пожизненного срока нет — только до двадцати.

— Отвратительная гнусная личность, вы правы, товарищ генерал-полковник, — согласился Войтович, — надо предложить ему сделку — десять лет против двадцати.

— Сделку? — возмутился Корнеев, — какие могут быть сделки с предателями и сволочами? Он же до последнего издевался над нами — не докажите.

Корнеев встал, походил по кабинету, присел снова и, уже остывши, продолжил:

— Извини, Александр Павлович, не выношу предателей. Сделка? Телефонный контакт с Джоном?