Тернистый путь, или Я плачу болью за мою боль

После, Александр, недолго думая, стянул с меня последнюю деталь одежды, это были простые белые трусики из хлопка и небрежно бросил их куда-то, лаская и целуя все мое тело. Из моих уст вырывались стоны и я уже больше не могла сдерживать это желание.

– Войди в меня… – простонала я, испытывая сильное нетерпение.

Через мгновение я почувствовала его в себе… Его движения во мне сводили меня с ума, я, наконец узнала, как это должно быть и что такое наслаждение от секса, я открыла в себе новую «Я», познав себя с другой стороны, по настоящему ощутив себя женщиной, желанной, страстной, изнемогающей от наслаждения и неистового желания…

Когда все закончилось, Александр стал нежно целовать меня и шептать мне ласковые слова.

– Мне никогда не было так хорошо… – призналась я.

– Ты восхитительна… – прошептал он. – Жанна… А сколько тебе лет?

– Двадцать два.

– Совсем еще девочка… Я старше тебя на пятнадцать лет…

– И что?

– Жанна… я женат…

Я тяжело вздохнула и почему-то спросила:

– Она красивая?

Александр рассмеялся.

– Я говорю тебе, что я женат, а тебя интересует только красивая ли она?

– Нет, мне еще интересно так же тебе хорошо с ней как со мной?

– Нет… сейчас уже нет… все когда-то проходит… Но я клянусь тебе до этого момента я никогда ей не изменял.

– Мне все равно, – сказала, как отрезала я.

– Но я говорю правду, – стал зачем-то оправдываться он.

– Я же сказала – мне все равно… – повторила я.

– Ты считаешь меня плохим человеком?

– Нет… Плохими людьми в тюрьме считаются только детоубийцы, насильники и маньяки, так же стукачи и разного рода предатели. Ты не относишься не к одной из этих категорий, а как ты относишься к своей жене – это твое личное дело и меня это не касается.

– Я не думал, что ты такая холодная…

Глаза доктора погрустнели.

Я промолчала. Александр смотрел на меня.

– Я не хочу тебя никуда отпускать…

– Придется…

– Я просто не выпишу тебя…

– До конца моего срока? Или пока не надоем?

– Ты мне не сможешь надоесть…

– Не верю. Тебе же со временем надоела твоя жена. Не думаю, что я чем-то ее лучше.

– Все сложно…

– Нет, наоборот. Все очень просто. Простота заключается в том, что любви нет. Мир колючий и жестокий и счастье в нем это только мираж, который виден даже далеко не всем…

С этими словами я одела свою ночную сорочку и вышла из ординаторской, боясь, что доктор увидит мои слезы. Еще одно разочарование. Еще одна душевная боль… Мне было жаль его жену, его, жаль себя.

Через неделю я вернулась в барак. Меня встретили очень радушно. Значит мои дела были не так плохи.

– Что с Галкой? – спросила я у Матильды.

– После того, что случилось, Галке не место было в нашей семье…

– Ее что… «опустили»?

– Да, она там, где ей и место…

– Что она говорила после того как меня увели конвойные?

– Она обвиняла тебя в том, что ты первая начала драку с ней.

– Ты ей не поверила?

– Конечно нет. Драка была возле твоей шконки, а не возле ее. Перо принадлежало ей. Какие еще нужны доказательства? Ты же не считаешь меня полной дурой? – нахмурилась Матильда.

– Нет, что ты… я была уверенна, что ты за время моего отсутствия во всем разберёшься…

Хотя на самом деле, находясь в тюрьме, я ни в чем не была уверенна. Здесь все шатко… и нельзя никому верить… и это не только в тюрьме, но и за ее высоким стенами находился опасный и лживый мир…

– Кстати, тебе два письма…

– От кого? – нервно взглотнула я.

– От Люси и еще видимо от какой-то подружки. Написано от Светланы Копылевой.

Второе письмо от Светки. Я всегда радовалась ее письмам, правда большинство из них были печальными и даже душераздирающими…. Светка все никак не могла оправиться после серьезной психологической травмы. Подруга вела закрытый образ жизни, ни с кем не общалась. Она была словно затворницей, мужчин воспринимала как угрозу и старалась избегать их общества, поэтому уже несколько лет она была обречена на одиночество. И во всем этом я чувствовала свою вину…

Я надеялась получить письмо от мамы. За последний год я не получила ни одного…

Взяв письма и стрельнув сигарету, я направилась в туалет. Открыв дверь, я столкнулась с Галкой и вскрикнула, отшатнувшись в сторону… Женщина ужасно выглядела, она была абсолютно лысой и большая часть зубов в ее рту отсутствовало. Кошмарное зрелище… Галка была с тряпкой в руках в одной руке и с ведром воды в другой.

– Ненавижу тебя… – сквозь зубы прошипела она.

– Ты теперь не имеешь права голоса, – надменно произнесла я. – Так что заткнись и оставь свои ничтожные мысли при себе.

Я прошла в туалет и открыла окно. Закурив, я уже больше не обращала внимания на Галку, которая усердно мыла полы и что-то бурчала себе под нос. Я распечатала конверт, достала лист бумаги и стала читать Светкино письмо.