Тернистый путь

Из русских женщин регулярную связь с нами поддерживала жена Павлова. Своей находчивостью, хитростью она превзошла всех других женщин. Однажды ей удалось передать нам такую весть: «В течение двух ближайших дней будет решен вопрос, применять в отношении вас смертную казнь или нет. Если получу роковое сообщение, то пройду перед вашим окном в черном платье. А если услышу добрую весть, то повяжу голову красным платком…» Об этом условном знаке узнали все заключенные.

Окно нашей маленькой камеры было обращено во двор. И вот однажды пронесся слух, что жена Павлова пришла в тюрьму на свидание с мужем. Я через щели окна зорко следил за редкими посетителями, проходившими в вахтенное помещение для свидания. Вот быстро прошла жена Павлова. Вся одежда на ней черная!.. Через минуту провели самого Павлова, в кандалах и в сопровождении надзирателя. Жена бросилась к мужу, в присутствии надзирателя обняла его, роняя слезы. И потом ушла, не оглядываясь… Увидев ее черный наряд, мы пали духом. Я воскликнул: «Теперь наше дело кончено, наша песня спета!..» Товарищи мрачно согласились: да, теперь все кончено!..

Когда в камеру вернулся Павлов, мы бросились к нему. Оказывается, у них умер ребенок, поэтому мать пришла в трауре.

Настал день, когда начальник тюрьмы разрешил нам получать письма, в которых говорилось о домашних, о хозяйственных делах, но только не о политике.

Однажды мы получили открытку, подписанную Жанайдаром Садвокасовым, учащимся в Омске. Открытка была написана по-русски. В ней говорилось: «…Вахтча Укметов[53] болен туберкулезом. Хирурги отказываются лечить. Улкенбек Сабитов[54] выздоравливает. Благополучно приехал Диче[55]».

Получив такую открытку, мы воспрянули духом. Сообщили о ней и русским друзьям.

В конце открытки Динмухаммет сумел вписать: «Благополучно вернулся с фронта. В Чите воевал против атамана Семенова».

Мы легко поняли содержание этого зашифрованного послания. Дела белогвардейского правительства безнадежны, народ отказывается его поддерживать. Советская власть укрепляется…

В тюрьме каждая утешительная весть окрыляет, подбадривает заключенных.

На тернистом пути борьбы за справедливость в дни тяжких испытаний яснее обнаруживаются верность друга, подлость врага, виднее становится человечность одних людей и зверство других. Прежде, когда мы устанавливали народную власть, когда сила была на нашей стороне, многие лебезили перед нами, навязывались в друзья. Когда мы оказались в тяжелом положении, эти угодники и подхалимы сразу отвернулись, показали нам свою спину. А некоторые вместо поддержки даже пустили в ход кулаки против нас. Не раз нам приходилось убеждаться в правдивости казахского народного выражения, гласящего: «Друзей мало, а врагов много».

Многие теперь осознали, что прежде, на свободе, легкомысленно было заявлять, что, мол, такого-то товарища я хорошо знаю и могу за него головой поручиться. Истинное лицо человека, подлинная его природа проявляются в трудные минуты. Если хочешь испытать достоинство гражданина, нужно увидеть, каким он будет в трудностях.

Иные люди, которых прежде, на свободе, мы признавали за хороших, на тернистом пути оказались никчемными, слабыми, неверными. И наоборот, тот, кто в некоторых случаях вел себя недостойно, был у нас раньше на плохом счету, оказался в трудную минуту человеком самостоятельным и мужественным.

Приведу несколько примеров.

В период Октябрьской революции на митингах в Акмолинске неизменно выступал человек по фамилии Бочок. Он отрекомендовался вначале рабочим экибастузского завода. Он всегда был неважно одет, но умел хорошо говорить и всегда заявлял, что он — участник революции 1905 года.

Бочок стал руководителем молодых большевиков Акмолинска. Мы его избрали председателем акмолинского совдепа. Он уверял нас, что прежде был левым эсером, а теперь стал коммунистом…

Раньше в Акмолинске не существовало большевистской партии. Поэтому накануне организации совдепа в резиденции уездного начальника мы, русские и казахские товарищи, впервые создали большевистскую организацию.

И вот в критический момент руководитель большевистского отряда акмолинцев, всегда выступавший в роли героя-революционера, без борьбы сдал акмолинский совдеп в руки контрреволюционеров. Заранее зная о восстании против совдепа, он не известил об этом ни рядовых членов совдепа, ни нас, членов президиума. Бочок первым попал в руки врагов, без нашего согласия единолично отдал приказ отрядам Красной Армии о прекращении огня. А в тюрьме, очутившись в кандалах, Бочок «запел»: «Я левый эсер. Я никогда не был большевиком…»

Малодушие Бочка — случай не единичный. Был еще один деятель из Акмолинска. Он всегда выступал от имени большевиков, бил себя в грудь и, благодаря своей настойчивости, втерся в президиум совдепа. Когда победила контрреволюция и этого «большевика» вместе с нами арестовали и посадили в тюрьму, то он со слезами на глазах так умело ругал заключенных большевиков, что его освободили, поверили.