Терновая длань

Алый рассвет освещал одинокую каменистую дорогу и темный экипаж. Выехав на холм, извозчик остановил лошадей. Дверь распахнулась и по ступеням медленно сошел Штадраут. Подол его тулупа упал на голую, обледеневшую землю. Он тяжело вздохнул и достал из мешочка заготовленный табак.

– Мы уже близко, господин.

– Знаю, – тихим, несколько хриплым голосом ответил Юст и пошел по дороге к краю этой возвышенности.

Перед взором открывалась унылая степь, успевшая промерзнуть от сильных морозов. Снега не было, лишь поле, покрытое льдом. Серые пейзажи и холод. Мужчина в задумчивости пнул мелкий камень на земле и неосознанно повернулся, чтобы попросить огоньку, но к нему быстро пришло неприятное осознание. Штадраут достал спички и зажег свернутый в лист табак. Он посмотрел в сторону, куда еще не успело добраться солнце, туда, где все было погружено в предрассветные сумерки. Выдохнув клуб дыма, мужчина вытащил из нагрудного кармана платок с вышитой на нем розой. В сотый раз рассмотрев красноватые нити на белом дешевом льне, Юст вскинул лицо к небу и закрыл глаза. Слишком много воспоминаний душило его по сей день. Сжав платок в руке, мужчина затянулся и повернулся к извозчику.

– Выезжаем. Немедля, – прозвучало строго из уст Штадраута.

Он быстро выкинул недокуренную цигару и, аккуратно сложив маленькую ткань с вышивкой, прошел к экипажу.

Его тяготило это место, он старался приезжать сюда как можно реже. Серый пейзаж лесостепи, отвратительная погода и общая атмосфера уныния – так воспринималось им сейчас это место, хотя когда-то оно было его отдушиной, самым желанным уголком на свете: с бескрайними полями, редкими лесами и чудными травами. Удивительно, как изменилось его восприятие. А может, Юст сам себя заставил в нем разочароваться ради своего же спасения.