Терновая цепь

– Алистер! – вскрикнул Томас и побежал к ним.

Алистер бил Стража снова и снова, и у того пошла кровь; темно-красные капли разлетались по шпалам, по гравию. Но существо не обращало на удары внимания, как будто совсем не чувствовало боли. Длинная белая рука сомкнулась на горле Алистера, и Томас заметил, что пальцы сжимаются.

У Томаса потемнело в глазах. Он не помнил, как преодолел это короткое расстояние, помнил только, что бросился на Стража, размахивая алебардой. Лезвие обрушилось на плечо твари, разрубило его. Монстр зарычал, но продолжал душить Алистера, и у того уже посинели губы. Томас в панике дернул на себя алебарду и заодно оторвал часть плаща Стража. Теперь он мог разглядеть безволосый череп и алую демоническую руну на затылке.

Повинуясь инстинкту, Томас снова взмахнул алебардой, но на этот раз его целью была руна: он рассек ее, уничтожил.

Страж, выпустив Алистера, вскочил на ноги. Рваная белая ряса была пропитана черной кровью. Шатаясь, тварь приблизилась к Томасу, и руки ее вцепились в юношу как железные тиски. Потом оторвала от земли и со сверхъестественной силой швырнула; пролетев несколько ярдов, Томас врезался в стенку вагона. В полуобморочном состоянии он сполз на землю; юноша потерял алебарду, но в ушах слишком сильно звенело, и он даже не смог повернуть голову, чтобы поискать оружие.

Во рту появился металлический привкус. Он приказал себе встать, шевелиться, действовать, но тело не слушалось. Как сквозь туман, он смотрел на Стража, дергавшегося в конвульсиях. Бывший Безмолвный Брат упал на колени, и из кровоточащей раны у него на затылке возникло что-то странное. Какое-то существо. Длинные, тонкие, как у паука, ноги, шевелящиеся усики. Демон-химера освободился. Тварь выползла из обмякшего тела Безмолвного Брата. Брюхо пульсировало, светящиеся зеленые глазки уставились прямо на Томаса. Демон прыгнул, но, к счастью, в этот момент Томас потерял сознание.

30. Древняя земля

Навстречу путник мне из древней
                                      шел земли
И молвил: средь песков —
                   минувших дней руина —
Стоят две каменных ноги от исполина,
Лежит разбитый лик во прахе невдали.
Сурово сжатый рот, усмешка
                                  гордой власти,
Твердит, как глубоко ваятель
                                  понял страсти,
Что пережить могли
                           солгавший им язык,
Служившую им длань
                        и сердце – их родник[60].

Перси Биши Шелли, «Озимандия»

Корделии много раз приходилось пользоваться Порталами, но ни один из них даже отдаленно не напоминал Портал, ведущий в Эдом. Ураган подхватил ее, нес куда-то во тьму; она задыхалась от ядовитого дыма, в голове мелькали панические мысли. Неужели Лилит обманула ее? Неужели демонесса сумела вырваться из пентаграммы Люси, нарушила свое обещание, и теперь они обе погибнут в пустоте между мирами?

Внезапно в лицо Корделии ударил яркий красно-оранжевый свет. Прежде чем глаза успели привыкнуть к этому ослепительному сиянию, она упала на какую-то твердую неровную поверхность. Отчаянно пытаясь найти опору, уцепиться за что-нибудь, она покатилась по земле, усыпанной мелкими камешками. Песок набился в уши, в рот, попал в глаза. Через несколько минут ей наконец удалось остановиться.

На девушку напал приступ жестокого кашля. Выплюнув пыль, Корделия перевернулась на спину, села и огляделась. Вокруг простиралась безжизненная голая пустыня; с оранжевого неба палило безжалостное темно-красное солнце, раскаленный воздух дрожал. Цепи песчаных дюн уходили к горизонту, подобно волнам, а между ними змеились какие-то узкие рыжие полосы – огненные реки. Кое-где из песка торчали зазубренные черные скалы.

Поблизости не было видно никаких признаков жизни. И никаких признаков присутствия Люси.

Корделия не сразу сумела подняться на ноги.

– Люси! – позвала она.

Горло саднило, и крик получился жалким, беспомощным. В душе Корделии зашевелился страх, но она приказала себе успокоиться. Она не видела никаких следов на земле, только неглубокую колею, след своего падения. Горячий ветер уже заметал ее песком. Она прищурилась, прикрыла глаза от солнца и осмотрела два близко расположенных камня на вершине пологого холма, сложенного из сланца и засыпанного гравием. Ей показалось, что песок около камней разметан, и… неужели это след сапога?

Корделия, не выпуская эфес Кортаны, принялась карабкаться на холм. Теперь она заметила нечто вроде тропы – возможно, высохшее русло ручья, когда-то протекавшего между двумя валунами. Ей не без труда удалось протиснуться в проем. Дальше, за камнями, местность понижалась, гравий сменялся песком, но неподалеку виднелась еще одна массивная скала. У ее подножия сидела бледная, неподвижная Люси. Глаза ее были закрыты.