Терновая цепь

Она не договорила: облако пыли начало вращаться быстрее. Внутри появлялись и исчезали лица; Корделия видела налитые кровью глаза, стиснутые зубы, она не могла больше отличить одно лицо от другого, но все выражали одинаковую мрачную решимость. Внезапно раздался пронзительный вопль, и смерч распался; на каменные плиты, которыми была вымощена площадь Ангела, посыпался песок.

Наступила тишина. У Корделии звенело в ушах. Она обернулась. Люси неуверенно поднялась на ноги и тихо произнесла:

– Они ушли, Маргаритка.

– А с тобой все в порядке? – Корделия опустила меч. – Тебе лучше?

– Да. Но я думаю, они скоро вернутся. Велиал сделал их своими рабами; они недолго смогут сопротивляться ему. – Люси сделала глубокий вдох. – Так что нам лучше поторопиться.

Корделия мрачно кивнула. Она думала, что после встречи с отцом испытает боль, смертельное отчаяние. Но, как это ни странно, ощущала отстраненность и спокойствие. Корделия была владелицей Кортаны и пришла сюда не для того, чтобы оплакивать умерших. Она пришла отомстить за них. Она была ангелом, спустившимся на равнины Эдома от имени Разиэля и всех нефилимов, которые сражались и погибли здесь сотни лет назад. Корделия освободит дух отца, запертый в этой проклятой стране. Вызволит Мэтью и Джеймса из плена; избавит Лондон от Велиала. Этот мертвый мир было уже не спасти, но судьба ее собственного мира была еще не решена.

Вместе с Люси они зашагали по направлению к крепости, расположенной на возвышенности, которая прежде была Холмом Гарда.

На следующее утро, когда красное солнце осветило каменный двор, Джеймс уже бодрствовал. Веки жгло, как будто в лицо ему швырнули пригоршню песка, в горле пересохло, губы потрескались. Мэтью сидел рядом, обняв колени, и смотрел в пространство.

В какой-то момент Джеймс перестал наносить другу иратце. Мэтью затих, успокоился и уснул. Он дышал глубоко и ровно, его тяжелая голова лежала на плече Джеймса. Через несколько часов, проснувшись, он повернул голову и задумчиво взглянул на друга.

– Я не знаю, что ты сделал, – заговорил он. – Точнее, я не знаю, как это возможно. Но… мне лучше. Физически, по крайней мере.

Он посмотрел на руку. Она была исчерчена тонкими белыми линиями, призраками исчезнувших рун.

– У тебя ничего не должно было получиться, но получилось, – продолжал он. – С другой стороны, то же самое можно сказать о многих вещах, которые мы с тобой сделали.

Он прав, подумал Джеймс. Ничего не должно было получиться. Джеймс напряг все силы, сконцентрировался на изображении исцеляющих рун, пытаясь вложить в них свою решимость, волю к победе. У него оставалась лишь одна надежда: если каждая руна продержится на коже Мэтью хоть несколько мгновений, то сила сотни таких рун поможет его другу пережить эту ночь.

Когда Мэтью поднялся и пошел к каменной чаше за водой, Джеймс заметил, что тот твердо держится на ногах. Его щеки порозовели, он больше не подергивался, и рука не тряслась, когда он вернулся с кубком. Джеймс знал, что это еще не конец, что Мэтью еще не излечился. Если его друг переживет это испытание и вернется на Землю, его по-прежнему будет тянуть к выпивке; придется приложить немало усилий, чтобы вернуться к нормальной жизни. Но он, Джеймс, обязан был дать Мэтью этот шанс – шанс справиться со своей проблемой…

Над головой промелькнула какая-то тень. Мэтью протянул Джеймсу руку, помог подняться. Отряхивая пыль с брюк, Джеймс спросил:

– Ты это серьезно сейчас сказал? Насчет вещей, которые мы совершили, хотя они казались невозможными?

Мэтью как-то странно взглянул на него.

– Разумеется.

– Значит, ты согласен помочь мне в том, что я задумал. Хотя этот план тебе не по душе.

Мэтью несколько мгновений продолжал сверлить Джеймса взглядом, потом поднял голову – черный крылатый силуэт снижался. Белоснежный плащ развевался на ветру, как знамя.

– Велиал, – без выражения произнес Мэтью.

Он поставил кубок на землю, и они с Джеймсом встали рядом, плечом к плечу. Джеймс понимал, что это просто вызывающий жест, бравада, видимость. Велиал мог отшвырнуть Мэтью прочь, лишь щелкнув пальцами. Ему ничего не стоило сделать так, чтобы они в мгновение ока очутились в противоположных углах двора. Но Джеймс считал, что жесты имеют значение.

Велиал спрыгнул со спины Стимфалии еще до того, как демоническая птица уселась на черную землю, усыпанную песком и гравием. Не обращая внимания на облака пыли, он направился прямо к друзьям. Джеймсу показалось, что Принц Ада чем-то недоволен, и он приободрился: юноша ожидал увидеть злорадную, торжествующую улыбку. Видимо, что-то нарушило планы демона.

– Ваши приятели, – рявкнул Велиал. – Корделия Карстерс, твоя сестра, остальные – ты знаешь, что я предложил им уйти из города целыми и невредимыми. Они отказались? Они еще в Лондоне?

Джеймс почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам. «Я знал, – подумал он. – Я верил в них».

Он развел руками.

– Откуда мне знать? – произнес Джеймс. – Мы были здесь все это время.

Губы Велиала изогнулись в ухмылке.

– Конечно-конечно. Но мне кажется, у тебя имеются предположения.