Терновая цепь

Мэтью кивнул. Корделия запаниковала; она понятия не имела, что планировал Джеймс. Она приказала себе думать как он, но ей не хватало нескольких кусочков головоломки, не хватало информации, которая позволила бы решить эту задачу.

Но она не имела права демонстрировать свое смятение перед Люси и Мэтью, которые смотрели на нее с отчаянной надеждой. Девушка лишь кивнула с таким видом, как будто слова Мэтью были ей понятны.

– Откуда он узнал? – спросила Корделия. – Что ты увидишь нас снова, что сможешь передать нам его слова?

– Он был в вас уверен, – объяснил Мэтью. – Сказал, что никто из вас не примет предложение Велиала, что вы не покинете Лондон…

– И он был прав, – подхватила Люси. – Мы с Корделией не пошли в Аликанте через ворота Йорк. Мы остались в Институте, и остальные тоже. Томас, Анна…

– Джеймс предугадал это. – Мэтью смотрел в Портал, на Лондон, на грозовые тучи и молнии. – Он сказал, что вы придете за нами. Вы обе. Он верил в вас.

– Тогда и мы должны верить в него, – произнесла Люси. – Дальше откладывать нельзя. Нужно возвращаться.

Люси подошла к Порталу; когда она протянула руку, Корделия увидела, что изображение в волшебных вратах изменилось, и вместо Вестминстерского моста появилось аббатство. Очертания готических шпилей вырисовывались на фоне темно-серого неба.

Мгновение спустя Люси переступила порог Портала и исчезла. За ней ушел Мэтью, и настала очередь Корделии. Когда она шагнула навстречу серой мгле, и магия уносила ее прочь из Эдома, она думала: «Во имя всего святого, что же имел в виду Джеймс? Когда настанет момент действовать? И что случится, если я не успею понять это вовремя?»

34. Общение

Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?

2-е Коринфянам 6:14

Все оказалось совсем не так, как предполагал Джеймс. Он думал, что испытает невыносимую боль, почувствует, что в его тело вторгся демон, что он попал в Преисподнюю. Но ничего подобного не произошло. Приготовившись к неизбежному, Джеймс стоял во дворе крепости Велиала в Эдоме, а в следующее мгновение уже очутился на мосту через Темзу и обнаружил, что идет по направлению к Вестминстерскому дворцу.

Он чувствовал, как ноги сгибаются в коленях, несут его вперед. Вместо удушливого, горячего, пыльного воздуха Эдома Джеймс чувствовал кожей дуновение зимнего ветра, проносившегося над Темзой. Он даже чувствовал, как этот пронизывающий холодный ветер шевелит его волосы. Мелькнула мысль: неужели у Велиала ничего не получилось? Может быть, он, Джеймс, все-таки свободен?

Ветер был неприятным, и Джеймс машинально попытался поднять руку, чтобы закрыть лицо. Но не смог. Он приказывал руке подняться, но та не слушалась. Джеймс хотел опустить голову и посмотреть, что не так, и его охватил леденящий ужас – его взгляд был по-прежнему устремлен на противоположную сторону реки. Только в этот момент Джеймс ощутил кое-что еще – острую боль в груди. Ему казалось, будто при каждом шаге в тело вонзается клинок, будто кто-то дважды провел по его груди раскаленным железом.

Раны, нанесенные Кортаной. Как же Велиал выносит эту неутихающую боль?

Джеймс хотел сжать руки в кулаки. Опять ничего не получилось. Страх парализовал его. Тело превратилось в клетку. В тюрьму. Он очутился в ловушке, из которой невозможно было выбраться. Джеймс считал, что готов к чему-то подобному, но стало ясно, что он обманывал себя. Ему хотелось выть от отчаяния.

И тут раздался знакомый голос.

– Ты очнулся, – с отвратительным злорадством произнес дед.

Джеймс знал, что его губы и язык не шевелятся; он не произнес ни звука – это Велиал мысленно разговаривал с ним, точнее, дух Велиала, объединенный с его, Джеймса, сознанием.

– Уверен, ты предпочел бы, чтобы я лишил тебя способности мыслить, чувствовать и воспринимать окружающий мир. Но это было бы не так интересно. – Демон фыркнул. – Мой триумф над Лондоном близок, это любому ясно. Но мой триумф над тобой уже состоялся. Я так долго этого ждал, и мне хочется насладиться этим моментом сполна.

Лондон. Они находились на середине моста. Отсюда открывался вид на город, и то, что увидел Джеймс, заставило его содрогнуться. Он не узнавал города. Небо было затянуто плотными облаками, отчего все здания имели потусторонний пепельный цвет. Разумеется, в столице нередки были пасмурные дни, дожди и туманы, но это было нечто иное. Облака были черными, как чернила, и постоянно находились в движении; это напомнило Джеймсу море у подножия скалы, на которой стоял коттедж Малкольма Фейда. Каждые несколько минут небо на горизонте прорезала молния, озарявшая все вокруг кровавым светом.