Терновая ведьма. Изольда

— Не прикасаться к огню, не спать, не разговаривать с Таадьвеном… А если задремлешь, Пайян-Жен откусит тебе голову…

* * *

«Вот ведь взялась на мою голову, — размышлял тем временем Северный ветер, украдкой поглядывая на юную путницу. — Если рассказать о ее несчастье Зефиру, он тотчас бросится помогать и заварит с разъяренной Метелью такую кашу, что не расхлебать и через сто лет…»

Бесплотным порывом Хёльм следовал за принцессой, покачивая голые верхушки деревьев.

«А если бросить девчонку одну, несчастная судьба ей обеспечена. Либо паучиха сожрет с потрохами, либо Хаар Силлиэ заморозит насмерть. Когда брат узнает об этом, нас наверняка ждет ссора. К тому же Зефир сильно расстроится».

Он вздохнул тягостно, раздумывая, что предпринять, когда у Изольды случатся неприятности.

«Где же хваленое могущество терновых ведьм, когда оно так необходимо?» — Ветер сбил с веток мокрый снежок и полетел в сторону усадьбы.

* * *

Довольно скоро к ней приблизилась и принцесса. Сначала она разглядела только большой центральный дом на холме. Выглядел он мрачно и запущенно: многие окна были заколочены, деревянные балки прогнили и осыпались. Видимо, когда-то это был нарядный двухэтажный терем, изукрашенный резьбой и узорами. Сейчас же дерево на стенах почернело. Ни в одном окошке не горел огонек. Липкая темень сочилась из них.

Вскоре стали видны и прилегающие к дому постройки: запертые каменные часовни, беспорядочно построенные тут и там сараи, пустые конюшни с обвалившейся крышей, неуютные амбары.

Вокруг Ледяной усадьбы щерил клыки деревянный частокол. На некоторых его пиках болтались пожелтевшие оленьи черепа и иссушенные головы лошадей. Но ворота оказались незапертыми.

Помедлив немного, Изольда скользнула в них и очутилась на широком, засыпанном снегом дворе. По левую сторону громоздился каменный колодец, накрытый сверху круглой, как монета, плитой. Выглядел он устрашающе, словно какую-то темную силу заперли на дне под неподъемным валуном.

За крыльцом девушка приметила те самые сани, которые чуть не задавили ее в лесу. Только теперь упряжь сиротливо валялась на земле, след волков простыл, а хозяйка кареты исчезла.

Пройдя в глубь двора, принцесса опасливо оглядела затаившийся дом. С его темных карнизов свисали ожерелья сосулек, на колоннах крыльца восседали мертвые птицы-ледышки.

Но какими бы ужасами ни грозила усадьба, Изольда не обнаружила в окрестностях ничего интересного, кроме кучи сломанных инструментов. В поисках хозяев девушка двинулась на задний двор и наткнулась на целый сад ледяных скульптур. Некоторые из них порывались убежать, спрятаться, другие застыли в прыжке, испуганно прикрываясь руками. Да только вряд ли кому-то из истуканов суждено было покинуть это унылое место.

Чем больше путница разглядывала статуи, тем чаще мороз пробегал по ее спине: почему они так похожи на окаменевших, обездвиженных людей? У ног одной из фигур блестел под снегом тяжелый металлический люк. Казалось, замерзшая девушка опустила его секунду назад — пальцы еще тянулись к холодной крышке.

— Должно быть, это и есть тот самый погреб, о котором говорил Хёльмвинд, — решила принцесса.

И, нащупав ржавое железное кольцо, потянула за него что есть силы. Дверь с трудом поддалась, открывая путнице подземные коридоры. Из глубины дохнуло холодом. Послышались странные причмокивающие звуки, похожие на безумное пение.

Идти дальше совсем не хотелось. Вниз вела приставная лестница. Собрав волю в кулак, Изольда испробовала ее на прочность и стала осторожно спускаться. Аршин за аршином, она погружалась все глубже под землю, страшась обернуться и увидеть за спиной кошмары, которые сама навоображала.

Как ни странно, темнота вскоре отступила, кругом сделалось светлее. Добравшись до самого дна, принцесса спрыгнула на пол и двинулась по коридору. Очень скоро она поняла, откуда исходит тусклый свет. Потолком погребу служили гигантские пласты льда, сквозь которые проникали солнечные лучи. И хотя мутное стекло искажало свет, в подвале вполне можно было обходиться без свечей.

Затаив дыхание, принцесса прошлась вдоль выложенных камнем стен, заглянула за угол и онемела от ужаса. В голубом пламени десятков волшебных печей на горе белой пряжи восседала огромная седая паучиха. Туловище ее было размером с крупного вола, а мохнатые длинные лапы, казалось, заполняли все помещение. Ими Пайян-Жен ловко орудовала, хватая комки снежной материи, легко скручивая их в плотную нить, которую вплетала в кружевное полотно, развешанное на стене.

За работой она угрожающе клацала жвалами и омерзительно чавкала, напевая себе под нос жуткую мелодию. Липкая мокрая пряжа лоскутами покрывала стены и пол. Похоже, ткачиха сильно увлеклась или ее близорукость давала о себе знать, ведь непрошеную гостью она не заметила.

Втайне понадеявшись, что еще есть время пуститься наутек, Изольда постояла секунду и, набрав в грудь побольше затхлого воздуха, громко произнесла:

— Приветствую вас!

Пайян-Жен подскочила как ужаленная и злобно зашипела. Ядовитые клыки защелкали, волосатые лапы потянулись к девушке.