Терновый куст

Самсон. Стоны, вопли, преждевременное одряхление, изувеченные члены, изможденные тела уродов. Жизнь более ужасная, чем смерть, и смерть более сладкая, чем радость… Ждешь ее, призываешь смерть, единственного утешителя и друга… Лучшие черты наши стираются, мы становимся злыми, бездушными, жестокими, мы заедаем друг друга, топчем. Звереем все, и даже без пользы для себя делаем зло другим. Измученные, мучаем. Свирепыми делаемся, гнусными. Сносим покорно всякую подлость, всякое преступление. Слабого давим и пресмыкательски улыбаемся злодеянию — даже когда оно душит нас самих, наших детей… Что такое! Ведь человек, человек это делает!.. И я не понимаю, я не понимаю, как только не сойдешь с ума!..

Меер (встает). Когда вы начинаете эти ваши разговоры, то мне кажется, что не двадцать верст я прошел, а двести и что сейчас я упаду.

Сосед. Жить нечем… и умереть нельзя.

Меер. Вот увидите, вы еще долго будете жить.

Берл. Не будет он жить.

Шейва. Молчи, Берл! У тебя сердце полицейского, дай нам бог так здоровья.

Слепая. Берл, вы ошибаетесь: сосед наш жить еще будет. (Многозначительно.) И почему — это я знаю.

Берл. А куда его дети пойдут, когда он умрет?

Слепая (многозначительно, загадочно). И это я знаю… Когда-нибудь я вам скажу. Позаботятся о детях… И кто позаботится, тоже я знаю.

Леа. Тяжело мне… Страшно мне… (Выходит.)

Девочка соседа (дергает отца за руку и показывает на шкафчик). Хлеб.

Самсон. Она голодна? Вон и молоко есть. (Дает девочке молока и хлеба. Та с жадностью ест.)

Слепая (задумчиво, медленно, как бы про себя). Если бы могла я… собрала бы всех страдающих… замученных всех… собрала бы на острове… и остров в море погрузила… Пусть отдохнут…

Берл (гневно ударяет молотом об наковальню). Ничего! Заплатят нам! Время умести придет.

Слепая. Все нищие — благотворители; все паралитики — мстители.

Меер (махнув рукой). Сотни лет идет время мести, тысячелетия идет оно — и так же далеко оно теперь, как было при праотце Иакове… Понимаешь?… Понимаешь это?.. Ну и двадцать верст по солнцепеку для старого человека тоже достаточно… Уйду от вас. Ох-хо-хо… (Берется за мешки.) И застонать силы нет.

Шейва. Иди уж, иди, богатырь мой! Я мешки возьму. (Взваливает на себя мешки и вслед за Меером уходит.)

Слепая. Пойду и я, дома стирка ждет… Кланяйтесь от меня Манусу. Пожелайте ему счастья. Веди меня, Шойлек. (Уходит.)

Самсон. Ты самовар Левицким отнес, Берл?

Берл. Сейчас отнесу.

Самсон. Нет, я сам… Давай его сюда. А ты сходи на Долгую улицу, к доктору, там ванну для починки взял — принеси.

Берл уходит. Самсон достает с полки самовар.

Сосед. Я еще зайду к вам, Самсон… Пойду под акацией посижу… Воздух там, и могу дышать… Наелась, дочечка? Крошечки мои… цветочки вы мои… (Берет девочку за руку и уходит.)

Самсон с самоваром под мышкой идет на улицу. Минуту сцена пуста. Входят Александр и Дора. Он изящный блондин, в белой тужурке. Она брюнетка, худенькая, с красивыми чертами.

Дора. И вы заметили?

Александр. Еще бы!

Дора. Возбужденный, живой, в глазах какой-то особенный блеск…

Александр. Это минутами, когда прорвется… А вообще — необычайно сосредоточенный, углубленный какой-то.

Дора. Этот неожиданный приезд… и скорый отъезд… И потом… знаете, Манус не так относится к людям, как относился раньше. Мать он целует, ласкается к ней… А вообще это у нас как-то не делается… И со всеми он особенно ласков.

Александр. По отношению ко мне я, действительно заметил это.

Дора. И — что всего необыкновеннее — это то, что и к нему не так относятся, как раньше… Это странно, Александр, это в высшей степени странно. И какое-то особенное дружелюбие питают к нему… Заходят соседи, и мне случалось ловить их взгляды на Манусе — печальные и любящие взгляды.

Александр. Вы знаете, на меня он всегда оказывал огромное влияние.

Дора. Тут что-то таинственное… Всех влечет к нему…

Александр. Теперь особенно.

Дора. Да, теперь особенно… Третий день, как он приехал, и все здесь стало мне казаться значительно важнее…

Александр. Такое же точно впечатление и у меня, Дора. Все как-то выросло в моих глазах. И самого себя я чувствую как бы более важным и ценным. (Подумав.) Он что-то важное делает, Дора, огромное… И на меня это действует необычайно.

Дора (вполголоса). Вам не кажется, что он… приехал проститься?..