Терос

Гелиод помрачнел, ибо Тасса была его любимицей из всех сестер и братьев. Она одичала – что никогда прежде с ней не случалось. Она полоснула его по лицу острыми клешнями. Он почувствовал боль, хотя и не знал, как ей удалось причинить ему вред, поскольку они стояли на земле смертных, а не в Никсе. Бог не мог раньше причинить вред другому богу за пределами Никса. Это не должно было быть возможно, кроме как если что-то ужасное не произошло с их миром. Это он и пытался заставить ее понять. Он должен был знать, какой ущерб Пирфор нанес, и как он смог это сделать. Дело было не только в нем, это касалось всех живых существ. Но Тасса отложила логику в сторону ради собственной гордости.

Он не сдержался и ударил ее копьем света, подловив ее в уязвимом состоянии между превращениями. Правила мира были нарушены, и удар едва не рассек ее пополам. Она беспомощно рухнула среди серых камней и песка, где медленно превратилась в достойный сосуд для звезд. Но Гелиод более не тратил на нее времени. Он обернулся белым пламенем и прожег свой путь за горизонт. Он бросил Тассу поверженной, среди разрозненных осколков божественной обители.

ГЛАВА 4

Элспет отстегнула доспех и уложила его на пол. Она обернула меч ветошью и спрятала его под покрывало на койке в своей съемной комнатушке Квартала Иноземцев на краю Акроса. Над ржавым умывальником висело старое зеркало, и Элспет мельком просилось в глаза ее искаженное отражение. С волосами, собранными на макушке по последней моде Акроса и в простом шелковом платье, ее легко можно было спутать с беззаботной местной жительницей. Она выглядела, как женщина без шрамов, без тайн. Отражение в зеркале не было похоже на кого- то, кто бессонными ночами пересчитывал долгую литанию своих ошибок.

Аран и рыцари Банта – они все считали ее честной и безгрешной. Но она была испещрена сомнениями и далеко не безупречна. Элспет могла носить сверкающий доспех, но сама-то она знала, кем она была. Она была подобна Акросу, городу богов и воинов. На поверхности Акрос был величественен – со всеми этими отполированными камнями и кроваво-красными баннерами. Но у любого места есть изнанка безумия и жестокости, подобно тем взбесившимся сатирам. Люди, населявшие тенистые проходы и беднейшие лачуги, незапятнанные ложью о величии и славе, может, и были ворами и лгунами, но в каком-то смысле, они были более честны, чем все короли на своих тронах. И если бы она посещала лишь прекрасные храмы с их открытыми дверьми и осторожными словами восхваления, она никогда бы не узнала правды.

Когда ее друг Аджани смотрел на нее, то видел в ней ту, кем она могла бы быть, а не ту, кем она была. Аджани был мироходцем и леонином из Алары, и он обладал даром видеть сквозь ошибки и промахи личности в самый пик ее потенциала. Он видел, как она сражалась, как бесчестный головорез в гладиаторской яме в Урборге, и все равно относился к ней, как к благородному рыцарю. Она не виделась с леонином со встречи в Доминарии, где он вернул ей ее меч. Ей было интересно, чтобы Аджани сказал о богах Тероса. Она не сомневалась, что ни о том, куда она сегодня направлялась, ни о том, что собиралась сделать, он уж точно ничего хорошего бы не сказал.

Элспет прошла через крошечную комнатку к открытому окну с видом на грязный переулок. Теплый бриз обдувал вершины строений и Каменного Колосса, возвышавшегося над всеми крышами города. Гигант стоял лицом к кольцу красных гор на горизонте, с поднятыми руками, словно хвалясь миру: Этот город никогда не был покорен нашими врагами!

Но Элспет стояла в толпе в дни храмовых служб, когда потоки людей текли мимо нее в массивный храм Ироя. Она знала, что все это могло рухнуть за меньшее время, чем требуемое на то, чтобы задуть свечу. Как они могли не осознавать хрупкость своих жизней? Конечно, они никогда не видели, как тошнотворные земли Гриксис прорывались сквозь безмятежные поля Банта. Они не сталкивались со слугами Элиш Норн, по локоть в крови и кусках плоти от бесконечной резни. Они не знали всех тех кошмаров, что могли обрушиться на их мир. Хотя Акросские легионы внушали ей ощущение безопасности, она также чувствовала самонадеянность среди хорошо обученных, сытых местных жителей. Они верили в свою несокрушимость. И после того, что произошло в Поместье Такиса, она задумывалась, не ослепила ли их самонадеянность к опасностям, уже пришедшим в этот мир.

Или же, может быть, Терос отличался от других миров. Может, боги и были его отличием. Возможно, они не позволят утащить их людей в пыточные камеры и подвергнуть их расчленению, свидетелем чему она была на Мирродине, металлическом мире, теперь захваченном Фирексией.

В какой бы мир она ни приходила, она находила в нем зверскую жестокость. Но она никогда прежде не была в мире с богами. Может быть, Терос был не подвержен разложению, но Элспет не могла принять это на веру. Ей нужно было самой отыскать изнанку этого мира.

* * *