Терос

Возвышенный тротуар, известный, как Каменная Застава, по периметру огибал Квартал Иноземцев, и был самым быстрым способом миновать толчею и извилистые улицы. Неместные поговаривали, что эта дорога была построена для того, чтобы Акроссианам не приходилось смешиваться с приезжими. Возможно, это было так: У ворот с обеих сторон нужно было заплатить пошлину, которая была слишком высокой для большинства иноземцев, у которых зачастую не было возможности раздобыть Акросскую валюту. Элспет заплатила монетами, заработанными в Поместье Такиса, и взошла по высоким мраморным ступеням на тротуар. Багровое солнце садилось за горные вершины, и вечерний свет окрасил город красными красками. По левую руку она видела солдат в полном обмундировании, тренирующихся на одном из публичных парадных плацев. Воин двигались идеальным строем, останавливаясь точно по команде, одновременно рассекали воздух своими мечами. Их стойки и угол наклона клинков слегка отличались от рыцарей Банта, но общая форма оружия была очень схожей. Люди, похоже, приходили к одинаковым решениям, настраиваясь навойну.

Солдаты практиковались неподалеку от монумента, известного как Пять Фонтанов – мелких прямоугольных резервуаров в мерцающей водой. Разноцветная мозаика, изображающая одного из верховных богов, украшала дно резервуаров. Элспет остановилась, как обычно, в месте, где ей открывался ясный вид на Гелиода. Его острый взгляд и мужественные черты и были хорошо ей знакомы.

Гелиод был тем, кого она увидела много лет назад на вершине горы, с маленьким мальчиком с амулетом. За прошедшие годы она часто думала о нем, и о том, что без него она бы тогда умерла в лесу. Другие боги были лишь картинками под водной рябью. Но Гелиод был чем-то большим. Воспоминание о нем несло с собой привкус детского страха.

Каменная Застава была полна солдатами, возвращавшимися на ночь домой, и молодыми парочками, прогуливающимися в обнимку. Элспет заслоняла проход, поэтому она спешно продолжила свой путь. За высокими воротами, по ту сторону Каменной Заставы, Элспет пересекла людный бульвар и остановилась перед большим зданием публичной купальни. Это Ксиро неохотно рассказал, куда ей следовало идти, и предупредил, что девушкам следовало избегать главных купален. Согласно инструкции, она вошла в общий внутренний двор позади главного здания. Когда Элспет увидела заросший сад и пруд с цветущей, стоячей водой, она поняла, что шла в верном направлении. Она прошла пустынной, покрытой трещинами колоннадой, ее шаги эхом отражались в тишине. Странный, нанесенный ветром черный песок густо усеивал подножье внутренней стены. Ксиро сказал ей отыскать разбитую статую солдата с обломанным метательным копьем. За этой статуей она найдет потайную дверь. Это и был вход туда, куда ей было нужно.

Она без труда нашла статую. Дверь за ней отыскать было куда сложнее. Уже смеркалось, и ей пришлось обшаривать поверхность стены в поисках определенного камня – с вырезанным символом ножа. Это заняло столько времени, что она уже решила, что ее друг подшутил над ней. К тому времени, как она отыскала нужный камень, она уже была зла – как на Ксиро, так и всю эту свою затею. Она толкнула камень носком своей мягкой сандалии, и дверь отворилась. За ней был тусклый, зловонный коридор, уставленный ящиками и мешками, освещенный лишь странными сферами, парящими у самого потолка. Ее злость сделала ее опрометчивой. С учащенным сердцебиением, она ступила внутрь.

Дверь, щелкнув, захлопнулась за ее спиной, и когда ее глаза привыкли к этому странному тусклому свету, она отпрянула в шоке. То, что она по ошибке приняла за мешки, на самом деле были неподвижными телами. Элспет потянулась к мечу и вспомнила, что оставила его в своей комнате. Она присмотрелась внимательнее к обмякшей фигуре у самого входа. Это был юноша, сидящий на ящике, прислонившись спиной к сырой стене. Когда она наклонилась вперед, его глаза распахнулись, и она попятилась от неожиданности. Взгляд парня были стеклянным и расфокусированным, и он забормотал что-то нечленораздельное. Элспет прошла дальше по коридору, мимо других людей в подобном состоянии. Все это напомнило ей опиумные притоны в Келл Фире.

Кто-то небрежно вывел на стене пошлые картинки с графическими подробностями. Жестокие и развращенные изображения людей и сатиров вызывали у нее отвращение, и она яснее поняла нежелание Ксиро посылать ее сюда. Среди настенной живописи снова и снова повторялась одна и та же надпись: КОРОЛЬ ЧУЖЕЗЕМЕЦ. Это была та же фраза, которую сатиры выкрикивали перед тем, как воспламенились.