Терпение дьявола

Выяснилось, что новообращенного зовут Жозе Солис, человек он приятный, много лет назад овдовел, с тех пор так и не женился второй раз; работал электриком, недавно ушел на пенсию. Жизнь ведет размеренную, постоянным привычкам не изменяет: к примеру, три раза в неделю закупается на рынке, а по средам делает скромные ставки на ипподроме. Еще пожилая соседка сказала, что последние десять дней не видела, чтобы он выходил из дома. Сеньон предположил, что Солис уехал к кому-нибудь в гости, и спросил, нет ли у него родственников, но соседка не знала. А когда Лудивина начала ее расспрашивать, не происходило ли тут что-нибудь странное в недавнее время, не было ли подозрительных гостей, старушка заявила, что она не шпионит за соседями и ей вообще ничего не известно.

Двое жандармов вернулись на улицу.

– А если этот Жозе Солис все бросил и переселился в какой-нибудь сквот по примеру ГФЛ? – сказал Сеньон.

Лудивина так не считала.

– Если наш сатанист не врет, сейчас Жозе Солис, скорее всего, расписывает стены у себя дома кровью местных собак и кошек…

– Не исключено. Надо было спросить у старухи, не пропадали ли тут в последнее время домашние животные.

– Могу поспорить, что пропадали. Идем.

– Куда?

– К Солису.

– Вот так сразу? Ты уверена? А если он поджидает нас за дверью с карабином?

– Вряд ли. Этот человек всю жизнь возился с розетками и кабелями, он не мог превратиться за десять дней в убийцу жандармов, даже после тщательной психологической обработки.

Она без колебаний зашагала к черной металлической калитке и нажала на кнопку звонка под табличкой с числом 13. Потом позвонила еще несколько раз. Не дождавшись ответа, помахала рукой, подзывая Гильема, сидевшего в машине.

– Ты правда хочешь туда войти? – не унимался Сеньон.

– Магали, Франк, Бен и Жан-Ми останутся с Чудилой, а мы втроем заглянем в дом одним глазком.

– Без разрешения от прокурора?

– У нас чрезвычайная ситуация – может, месье Солис в этот самый момент умирает у себя в гостиной, учитывая, что соседка не видела его уже десять дней.

Сеньон покачал головой:

– Ты же сама себе не веришь…

Вместо ответа Лудивина дернула ручку калитки, ожидая, что она окажется запертой, но дверца неожиданно поддалась и открылась со скрипом. Лудивина решительно поднялась на крыльцо, сделав Гильему знак остаться на дорожке. Сеньон двинулся за ней. Несколько раз постучав в дверь, он наклонился к окну, пытаясь рассмотреть, что там внутри.

– Мы не имеем права вламываться в дом, ты же знаешь, Лулу. Сделали что могли, и хватит.

– Я пойду загляну в окно гаража, проверю, на месте ли машина.

Сеньон вдруг ухватил ее за руку, когда она уже повернулась к ступенькам.

– Не надо, – сказал здоровяк севшим голосом. – Он там…

Черный указательный палец уткнулся в стекло.

Лудивина наклонилась и тоже заглянула в окно гостиной.

Почти напротив, в центре комнаты, в кресле, развернутом к входной двери, сидел человек. Не было необходимости иметь диплом врача, чтобы понять: с ним что-то не так. Лицо странным образом шевелилось, каждая его часть подрагивала в разнобой с остальными. А потом Лудивина поняла: то, что она приняла за густую россыпь родимых пятен, – это мухи. Десяток жирных мух ползали по лицу мужчины, и это не мышцы ходуном ходили под кожей, а извивались черви.

– О’кей, входим, – приказала Лудивина, подергав ручку запертой двери.

Сеньон, спрыгнув с крыльца, побежал искать какой-нибудь инструмент, исчез за гаражом, вернулся с лопатой и, поддев ею замок, как ломом, открыл дверь.

Когда они вошли в дом, у всех перехватило дыхание от омерзительной вони – смесь гниющего мяса и экскрементов, сдобренная нотками железа и характерным сладковатым запахом разлагающегося трупа. Аромат смерти.

Жозе Солис сидел перед ними, разинув рот в безмолвном крике, обращенном в вечность. Несмотря на копошащихся по всему телу насекомых, отчетливо была видна гримаса страха, в которой застыли его черты, натянутые сухожилия шеи и скрюченные пальцы, вонзившиеся в кожаные подлокотники кресла.

И если бы глазные впадины Жозе Солиса не превратились в гнезда для личинок, Лудивина могла бы поклясться, что в его глазах они увидели бы выражение смертельного ужаса.

16

У Лудивины возникло ощущение, что история вновь повторяется – одно и то же происходит снова и снова с предельной точностью: разворачивается все тот же затейливый балет подъезжающих автомобилей, той же вереницей тянутся к месту преступления криминалисты, офицеры полиции, представители судебного ведомства и жандармерии Эври.

Скучая на переднем пассажирском сиденье в одной машине с ГФЛ, она ждала, когда все отчеты будут заполнены до последних страниц и парижским жандармам разрешат вернуться в дом номер 13, чтобы начать собственное расследование. СИПы, специалисты по идентификации преступников, собирают улики, ищут малейшие следы, которые могут стать вещественными доказательствами; следователи, в отличие от них, ищут смысл. Их задача – воссоздать картину преступления на основе того, что они увидят на месте.

Лудивина повернулась к ГФЛ, зажатому с двух сторон на заднем сиденье Бенжаменом и Франком.