Терпение дьявола

Бежать без тяжелых комбинезонов было хоть и неуютнее, но намного легче. Однако на смену тяжести внешней пришла тяжесть внутренняя. Голод, нервное перенапряжение и почти сутки на ногах не прошли бесследно – Сапсану то и дело приходилось по-лошадиному встряхивать головой, чтобы хоть ненадолго разогнать в ней туман и разлепить веки. Быстрей бы добраться до станции! Сейчас даже спрятанные в схроне патроны не так важны, как соседствующие с ними тонизирующие таблетки. Ведь и от «танкиста» с шестиствольным «Вулканом» не будет никакого проку, если он только и мечтает, как примостить тяжело бронированное экзоскелетом тело под первое попавшееся дерево и захрапеть.

К бьющему в лицо дождю присоединился легкий ветер. Сапсан обратил внимание, что склоны стали заметно ниже и более покатыми. Значит, до линии электропередач уже недалеко. Он оглянулся через плечо – бегут, подельнички. Сопят, но не отстают. Еще бы лес таким же темпом пройти…

Разлегшаяся поперек дороги башня ЛЭП стала приятной неожиданностью – значит, до леса рукой подать.

Ныряя между погнутыми перекладинами металлоконструкции, Сапсан указал на свисавшую с них длинную густую бахрому, похожую на водоросли, и сказал:

– Осторожней, «ржавое мочало» не заденьте.

– Разъест? – спросил Питон, стараясь держаться подальше от грязно-зеленой поросли.

– Чесаться будешь неделю, – ответил Сапсан, уже стоя по другую сторону преграды.

– А, ну это еще ничего.

Перебравшийся через опору спортсмен без особого интереса разглядывал аномальную растительность, с которой стекали струйки дождевой воды. Сапсан пожал плечами:

– Когда кожу до мяса сотрешь, я посмотрю на твое ничего. – Заметив, как Питон после этих слов тут же отпрянул от опоры, он спросил задержавшегося Колоду: – Ты чего там копаешься. Зацепился, что ли?

– Нет, – ответил тот, тяжело перенося ногу через последнюю перекладину. – Силы что-то кончились.

– Я удивляюсь, епа, как ты вообще еще ползаешь, – сказал Питон. – В овраге даже дыхалку не сбил, пока бежали.

– Ну теперь можешь не удивляться. – Запыхавшийся Колода встал, наконец, рядом с ними. – Далеко еще?

– Километра полтора, – ответил Сапсан. – Мы уже в Рыжем лесу. Скоро ложбина кончится, и ходу поддать придется, чтоб до Янова никого не встретить. Так что ты расстарайся.

– Вытяну. – Колода, тяжело дыша, расстегнул на фуфайке верхнюю пуговицу и добавил: – Должен вытянуть.

Прямо на выходе из оврага, который, как и говорил Валет, кончился в глубине леса, разлеглась небольшая «изнанка».

Обогнув плюющуюся дождевыми каплями аномалию, Сапсан быстро осмотрелся, водя вслед за лучом фонаря стволом автомата и готовясь, в случае обнаружения в лесном массиве подозрительного шевеления, отступить обратно в ложбину.

– Пока чисто, – прошептал он, не оборачиваясь. – Выходим. Питон замыкающий.

Лес не молчал. В макушках сосен шумел ветер, а где-то в отдалении звонко переливались водяные голоса ручьев. Торопливо пробираясь между деревьями, Сапсан мысленно воздал хвалу осенней погоде. Все-таки дождь – лучший друг сталкера. Да, мокрый, да, холодный. Зато аномалии он обозначает получше многих новомодных детекторов. Вон как искрятся его капли в «верти-лети», притаившейся возле вывернутой с корнями ели. А рядом, между кривой березкой и расколотым надвое камнем, большая «комариная плешь» вздыхает. Не хочешь, а заметишь. Только бы на логово какой-нибудь местной твари не напороться.

– Игорян, а почему этот лес рыжим назвали? – спросил Питон. – Он же обычный зеленый.

– Это он сейчас обычный, – ответил сталкер. – А когда после Чернобыльской аварии радиация хвою выжгла, он действительно рыжим стал. С тех пор и прижилось. И ты бы замолк лучше.

Неподалеку разрядилась «горелка». Сапсан вскинул «Абакан» и на несколько секунд замер, ожидая, что в освещенном круге вот-вот мелькнет тень потревоженного огнем мутанта. Нет, все спокойно в растительном царстве. Видимо, веточка опала с какой-нибудь сосенки.

Не став дожидаться, пока «горелка» вернется в спокойное состояние, сталкер махнул рукой, призывая зэков следовать дальше. До Янова еще больше километра, а добраться туда надо бы затемно.

У лысого пригорка с торчащей наверху треугольной табличкой, предупреждающей о радиационной опасности, обнаружилась «гремучая салфетка». На автомате протянув руку к издающему тихий скрежет артефакту, сталкер вовремя вспомнил, что под этот вид нужен отдельный контейнер, и прошагал мимо.

Класть в один контейнер разные бирюльки можно, но, как правило, те, которые порождены аномалиями одной природы – гравитационные к гравитационным, химические к химическим и далее по сущности. Впрочем, здесь тоже хватает исключений. Тот же «браслет» прекрасно соседствует с «этаком», зато «губку» за полчаса превратит в бесполезную пористую ерундовину, похожую на пемзу для очистки стоп. Но ведь и «браслет», и «губку» заботливо взращивает «верти-лети», а «этак» оставляет «сварка». Загадка? Нет. Зона, которая капризна. К тому же артефакт, лежащий сейчас в контейнере, вообще непонятно как образовался.