Терпкое вино любви

Ольга невольно бросила изучающий взгляд на эту Клер. Хорошенькая девушка и очень смело одетая. На ней была красная футболка, сильно открывающая грудь, голубые джинсовые шорты-трусы а-ля певица Сабрина, на голове — маленькая красная шляпка, а на загорелых ногах — белые теннисные тапочки. «Повзрослевшая Красная Шапочка», — усмехнулась про себя Ольга. Клер так смотрела на Мишеля, будто он был куском сладкого пирога, который она хочет немедленно и с удовольствием съесть. «Может, мне это только кажется?» — подумала Ольга и перевела взгляд на другую девушку — Мари. Та была одета не так кричаще и во время разговора продолжала есть пирожное. Патрик, голубоглазый атлет с гладко выбритым черепом, держал ее руку в своей и, рассеянно улыбаясь, поглядывал по очереди на всех присутствующих.

— Ну так как, вы пересядете к нам? — не отставала Клер.

— Благодарю за приглашение, — Мишель улыбнулся и театрально всем по очереди галантно поклонился, — но я уже сделал заказ, к тому же Оля — тайный агент красных и все разговоры с ней должны держаться в строжайшем секрете, — он покосился на Ольгу, которая с недоумением смотрела на него.

Компания разразилась смехом. Ольга подумала, что Клер улыбается ей уже не так искренне, как ей показалось сначала. Они вернулись за свой столик, и мальчик-гарсон принес им заказ.

— Ну, как тебе мои друзья-теннисисты? — спросил он, приступая к еде. — Патрик — чемпион университетской сборной позапрошлого года, а Клер — подающая надежды звезда…

Ольге ужасно хотелось спросить: «Послушай, у вас с ней что-нибудь было? Почему она так на тебя смотрит?» — но подумала, что не имеет на это никакого права. «Кто я такая, чтобы задавать ему подобные вопросы? Мы же знакомы всего три дня».

— Очень милые ребята, — сказала Ольга и покосилась на светлые кудри и красную шляпку Клер. — Вы вместе учитесь?

— Нет, они все из университета. Послезавтра начнутся тренировочные матчи. Если я попаду в четверку лучших, то смогу играть за студенческую сборную в чемпионате Парижа.

— Ты так хорошо играешь в теннис?

— Разумеется. Но это не главное. И вообще, мы отвлеклись. Итак, посмотрим, что мы имеем, — сказал он, отодвигая от себя тарелку. — Во-первых, мы выиграли время, нам теперь не нужно идти в библиотеку. А во-вторых, поскольку завтра нам в любом случае предстоит поездка в Сен-Леонар, остаток дня можно со спокойной совестью прогулять…

— Послушай, а они на тебя не обиделись? — осторожно перебила его Ольга. Из головы у нее все не шла эта декольтированная Красная Шапочка.

— Если они желают мне добра, то не должны, — уклончиво ответил Мишель и одним глотком допил кофе. — На чем мы остановились? На том, что мы можем продолжить нашу экскурсию, так?

— Так, — кивнула Ольга и краем глаза заметила, что компания за столиком у ограды собирается уходить. Мишель даже не смотрел в их сторону.

— У нас есть два пути, — увлеченно продолжал он, — крытый и открытый. Крытый путь — это музеи, в которых в любом случае необходимо побывать. Особенно это касается моего любимого музея Д’Орсэ. А открытый — это сады и парки. Рассуждаем логически: в музей можно сходить и в плохую погоду, а пока светит солнышко, надо ехать на природу!

— Неужели в Париже бывает плохая погода? — спросила Ольга.

— Еще как бывает, — ответил Мишель, — поэтому лучше пользоваться тем, что дают. Возражений нет?

Ольга молча покачала головой. Она с наслаждением пила обжигающий язык шоколад — даже несмотря на жару.

— Тогда едем в Булонский лес.

2

До Булонского леса они решили добраться на метро. Ольга до сих пор не решалась спуститься туда, может быть, потому, что до встречи с Мишелем ездила по городу одна. Кроме того, по рассказам она знала, что там не особенно интересно. Раньше ей приходилось бывать только в Московском метро, где почти каждая станция выглядела, как дворец падишаха. Они спустились в недра станции Лувр и тут же сели в поезд. Ольга по привычке открыла уже изрядно помятую схемку.

— Не надо, я тебе и так все скажу. Сначала будет Пале-Рояль, потом Тюильри, потом Конкорд, потом Елисейские поля…

— Елисейские поля? Жалко, что мы проедем их под землей! Я так хотела походить по ним.

— Клятвенно обещаю, что ты походишь по ним и, возможно, еще не раз. На самом деле, это довольно мрачное местечко…

— Почему мрачное?

— Да была там одна неприятная история, правда, еще во времена Наполеона.

— Какая история?

— Представляешь, тридцать восемь ножевых ран!

— У кого?

— У одного господина. Его звали Лебон. Так вот, он предлагал освещать темные улицы Парижа газовыми рожками. Словом, пытался стать родоначальником современной иллюминации. А все поднимали его на смех…

— Ну и при чем тут Елисейские поля?

— А именно там его нашли. В кустах. Его зарезали ночью, и никто ничего не видел. «Люди! — словно кричала его страшная смерть. — Зажигайте по ночам газовые фонари!», — Мишель скорчил страшную рожу и растопырил пальцы, как когти. — Ну что, теперь ты не жалеешь, что мы проедем Елисейские поля под землей?