Терпкое вино любви

«А я — счастлива? — спрашивала себя Ольга, стоя под душем и подставляя теплым ласковым струям шею, грудь, лицо. — Да, я счастлива, потому что у меня есть Мишель. Пусть он сейчас сидит в участке, но он все равно есть. И он меня любит. Вернее, не любит, он сказал, что не может без меня жить…» Ольга попыталась вспомнить его лицо и… не смогла. Неужели она так быстро его забыла? Она зажмурилась, изо всех сил напрягла память, отогнала ненужные образы, и лицо Мишеля с его особой, ни на кого не похожей улыбкой послушно возникло у нее перед глазами. Она стояла и не двигалась, боялась пошевельнуться, чтобы не исчезло это видение. Она еще сильнее напрягла воображение и представила, что Мишель стоит рядом с ней. Вода все бежала и бежала по ее стройному телу, а ей казалось, что это руки Мишеля ласково гладят ее по спине и бедрам…

Неужели она так и не увидит его? Ведь он сидит там в тюрьме и даже не знает, где она, что с ней. Послезавтра ей уезжать… Когда Мишеля выпустят, ее уже здесь не будет. И она даже не сможет ему написать. Ведь они говорили обо всем на свете, кроме того, где кто живет. Нет, она должна сообщить ему свой адрес. Пусть она выдаст полиции свои паспортные данные, теперь уже все равно. Никто не вышлет ее из Франции раньше времени. А если даже будут неприятности в университете, то ей наплевать! Пусть ей будет хуже, лишь бы оставалась хоть какая-нибудь надежда увидеть Мишеля…

Ольга читала в книгах про необыкновенную, страстную любовь между мужчиной и женщиной, и ей казалось, что все это либо происходило когда-то давно, либо слишком от нее далеко. Она никак не думала, что все это может иметь отношение к ней. Но сейчас она вдруг поняла, что это такое, когда за один поцелуй человек готов распроститься с благополучием. А может, и с жизнью…

3

Ольга присмотрелась к полицейскому, который дежурил возле ворот участка. Это был совсем молоденький, почти безусый белокурый юноша. Черная форменная кепка смотрелась на нем примерно так же, как выглядят мамины туфли на шпильках на семилетней девочке. Когда Ольга подошла к воротам, он посмотрел на нее с неподдельным интересом. Ольга была одета просто: в джинсы и черную футболку. Темные, с бронзовым отливом волосы собраны сзади в хвост. И все же она обращала на себя внимание. Достаточно было встретиться с этой девушкой взглядом, как с нею уже хотелось говорить, общаться, просто стоять рядом. В ней была какая-то притягательная сила.

— Извините, — вежливо обратилась она к молоденькому полицейскому, — вы не могли бы позволить мне немного отступить от ваших правил? Дело в том, что в этом участке сейчас находится мой… мой брат. Он сидит там уже пять дней. Понимаете, я очень должна поговорить с ним или хотя бы передать записку. Но я не могу показывать свои документы. Понимаете, я из России, я русская…

Француз улыбнулся и покачал головой. Такая красивая девушка, да еще русская! Ему приходилось слышать про русских женщин самое разное — что они красивы, что они ужасные толстушки, что они не умеют следить за собой, что они неряшливы, что они глупы, что они преданны и верны своим мужчинам, что они страстны в постели, что они образованны, что они все до одной фригидны, что они носят зимой штаны с начесом и что они способны убить из ревности… Все эти знания о русских женщинах он получил, в основном, из кино или из досужих разговоров в кафе. Сейчас перед ним стояла настоящая, живая девушка из России. Что привело ее сюда? Брат? Как-то не очень уверенно она произнесла это слово…

— Он действительно ваш брат? Если это так, я смог бы устроить для вас свидание.

Ольга опустила глаза и молча покачала головой.

— Так он вам не брат?.. — полицейский остался доволен собственной проницательностью. — Что ж, тогда свидание отменяется. Единственное, что вы можете сделать, это обойти вокруг здания и тихонько позвать его. Окна камер предварительного заключения выходят на задворки.

— А вы пропустите меня? — взволнованно спросила Ольга.

Молодой человек почесал лоб под козырьком и важно нахмурил белесые брови. Ему было приятно, что лично от него зависит настроение и благополучие такой привлекательной особы. Но, с другой стороны, он знал, что все русское таит в себе смутную опасность.

— Пропустить-то пропущу, — сказал он, — только скажите мне честно, вы на самом деле русская?

— Да, русская я, русская, — ответила Ольга и, увидев, как насторожился вдруг его взгляд, шепотом добавила: — Вы не подумайте, что я из КГБ. Я студентка, учусь в Сорбонне. Завтра я уже уезжаю домой. Мне нужно сказать ему адрес… Понимаете? Иначе он не сможет написать мне письмо… И мы больше никогда не увидимся.

Полицейский надул щеки и вытаращил глаза. Его гримаса словно говорила без слов: «Вот тебе раз!» Затем он снова сделал серьезное лицо и сказал:

— Понимаю… Проходите…

— Только вы… вы никому не говорите, что я из России. Ладно?

— Чтоб мне умереть на этом самом месте… — улыбнулся юноша.