Терра Инкогнита

Обладая остаточной памятью Гая Кормака, который бывал на десятках планет и слышал сотни наречий, мозг Виньярда все дни форсированного марша четы Стояновича работал на пределе, используя личные и инкорпорированные данные для анализа местного языка. К концу третьей ночи он наконец смог увязать раздельные смыслы и значения в связный речевой поток. И теперь, сидя у костров четников, разделяя с ними еду и пищу, Сью слушал разговоры и потихонечку охреневал.

Крах цивилизации? Постапокалипсис? Ощущения потери великого наследия? Не, не слышали. В Четвертом тысячелетии от Рождества Христова люди жили, работали, плодились и размножались и творили свою людскую дичь точно также, как и раньше. Сильно ли плакал Колумб о падении Римской империи? Нет, он просто отправился покорять Индию — и плевать ему было, что пересекать Атлантику пришлось на каравелле, а не на квинквиреме… Переживал ли Иван Грозный об отсутствии в Москве акведуков, Колизея и терм? У него были выгребные ямы, медвежьи потехи и бани, и ему было вполне этого достаточно.

Если кто-то из четников и упоминал события тысячелетней давности, то исключительно в контексте идеологического обоснования войн с сарацинами и прав собственного народа на земли Балканского полуострова от Эгейского моря по самый Дунай.

Вымерло две трети населения Земли? А кого в двадцать первом веке беспокоила смертность от чумы в средневековой Европе века эдак четырнадцатого? Из оставшейся трети половина оказалась мутантами неспособными к репродукции? Ну так выбили их лет за тридцать, и селекция младенцев потом в течение двухсот лет была жесточайшая… Кого волнует, как поступали со слабым приплодом викинги или спартанцы, или кого там жгли на кострах во времена инквизиции? А что — Европейский Союз и Пелопоннеский Союз существовали не в одно время? А орден доминиканцев и Каннский фестиваль никак не связаны? Ну ладно… Там черт ногу сломит! Это ж было многие тыщи лет назад!

За осторожный вопрос про космос и колонизацию Виньярда подняли насмех:

— Ты еще скажи что люди на Луну летали! Пф-ф-ф, мы что — пташки?

Пташек, кстати, было маловато. Не в плане количества, а в смысле разнообразия. Голуби, воробьи, вороны, какие-то небольшого размера остроклювые хищники, парящие в небе… Копченых голубей, кстати, четники жевали за милую душу. Вместо курятины. Вообще — по сравнению с тем же Ярром растительный и животный мир Земли выглядел бедно: видимо, не все смогли выжить во время экологической катастрофы.

Что касается полетов, то самолеты, вертолеты, дирижабли, даже воздушные шары — все это было только в рамках сказок и легенд, на одном уровне с драконами и птицами Рух. Зато — винтовки, паровые механизмы, механические карманные часы, патефоны и даже кое-где телеграф — это вот у местных имелось и активно использовалось. Не опустилось человечество в каменный век, остановив падение на эпохе пара. И, если честно, Виньярд был этому рад. Здорово бы он смотрелся со своими револьверами среди неандертальцев с топорами, или дружинников с мечами и палицами!

Едва занялась заря, неугомонный полковник Лука Стоянович уже бежал меж костров, матерясь и приговаривая:

— Брже, брже ратници! Чека нас слава! Да ли желите да живите заувек? Брже! У стари град! Смрт сараценима!

— Смрт!!! — откликались четники, а Сью никак понять не мог, как можно так громко кричать одни согласные буквы?

Глава 22 В которой Сью вмешивается

Их было чертовски много — этих четников. Людские потоки, шагавшие по разным дорогам, соединились в лесном массиве у окраин старого города. Вооруженный народ располагался тут же, под соснами. Перекусывали чем Бог послал, курили, искали в других четах родственников и знакомых. Полковники собрались на совет, Сью ходил туда-сюда неприкаянный, и пытался понять, что делать дальше.

По всему выходило — ему и вправду нужно догонять тех странных шелта и напрашиваться в попутчики любыми способами. У них был поезд, который, очевидно, ехал на восток, с задачей выйти на Транссиб. Что такое Транссиб — это себе Виньярд представлял. Шелта и их «воз»- так называли местные поезд — находились за Дунаем. Перебраться через него можно было или по Панчевскому мосту, или на каком ни на есть подручном средстве — но при разговорах об этом четники только пальцем у виска крутили. Значение этого жеста не изменилось с давних пор.

Если плавание по Дрине или Саве не вызывало у них отторжения, то с Дунаем явно была какая-то особая история. Так что — мост, однозначно — мост. Но на пути к нему лежали развалины старого города, в котором обосновались сарацины… Пока «пуковники» совещались, а четники обустраивали свой походный быт, Виньярд решил провести рекогносцировку и наладить связь.