Terra Insapiens. Дороги

Он вздохнул и, присев, полез под кровать. Артур, не сдержав улыбку, вышел из комнаты.

Утром, когда все после завтрака сидели, греясь под весенним солнышком, во дворе, Паскаль сказал, что хочет съездить в монастырь.

Адам пристально посмотрел вслед уходящему Паскалю.

— Что-то он зачастил в монастырь… Уж не хочет ли он стать монахом?

Шут, таинственно улыбаясь, пояснил:

— Его не интересуют монахи, его интересуют монашки. Точнее одна монашка.

— Вот оно как! Ну, это всё объясняет. Дело молодое…

Ева, до этого молча рисовавшая что-то за столом, поднялась и ушла. Адам проводил её долгим взглядом.

— А девочка-то наша становится девушкой… Ревнует Паскаля.

— Да, она как-то быстро повзрослела за последнее время, — согласился Артур. — Уже не дашь ей одиннадцать лет.

Сократ задумчиво произнёс:

— Является ли ревность свидетельством любви?

— Я не вижу в этом вопросе ответа, — улыбнулся Артур.

— Вы правы… А если так: является ли ревность свидетельством чистой любви?

— Вот здесь уже есть ответ, — кивнул Артур. — Безусловно, ревность пачкает любовь.

— По-моему, «чистая любовь» — это абстракция, — сказал Ньютон. — На Земле нет ничего чистого. Самый чистый снег смешан с земною пылью, если приглядеться.

— Всё равно, — не согласился Артур, — ревность грязнит любовь. Ревность порождается чувством собственника. Когда к любимому человеку относятся как к завоеванию, как к собственному имуществу, на которое никто не смеет покушаться. Истинная же любовь озабочена тем, чтобы любимому или любимой было хорошо. И если ей хорошо с другим человеком, надо уйти в сторону, как бы больно тебе не было.

— Всё это красиво на словах, — возразил Ньютон. — В реальной жизни всё грубей и проще.

— Видимо за вашими словами стоит какой-то личный опыт, — вопросительно посмотрел на Ньютона Артур.

— Я чуть не убил свою жену из ревности, застав её с любовником, — угрюмо сказал Ньютон. — Не поднялась у меня на неё рука. Слишком сильно я её любил… Зато любовнику досталось по полной! Отправил его на досрочную пенсию по инвалидности.

— Отомстили! — понимающе кивнул Писатель.

— Да, нет… — нехотя сказал Ньютон. — Это было в состоянии аффекта… Я вообще-то не мстительный человек. Никогда не понимал всякого рода вендетту, кровную месть… Если целью жизни становится месть, значит, у жизни не было никакой цели.

Немного помолчали.

— Ревность не связана только с взаимоотношением полов, — прервал паузу Адам, — это более широкое чувство. Паскаль, например, ревнует меня к тебе, — Адам с улыбкой посмотрел на Артура. — Он до сих пор обижается, что я предложил побег тебе, а не ему.

— У меня было три жены! — гордо сказал Писатель. — И мне казалось, что каждая лучше предыдущей. В итоге они все меня бросили, а я разочаровался в женщинах… Мне нужна подвижница! Мне нужна преданная жена, всю свою жизнь положившая к моим ногам. А они все чего-то хотели от меня, пилили день и ночь.

Он обиженно посмотрел на всех.

— Никто из них не ценил моего таланта. Я мог бы обессмертить их имя, посвятить им свои произведения… А теперь пусть прозябают в безвестности. Так им и надо!

— Ну конечно, — с лукавой улыбкой сказал Адам, — Мастеру нужна Маргарита. Вам просто не повезло её встретить. Возможно, она шла навстречу вам с жёлтыми цветами в руках, но вы были увлечены своими мыслями, и прошли мимо.

Писатель горестно вздохнул и покивал согласно.

— Мне тоже всегда не везёт, — пожаловался Маркус. — Если я выходил из дома без зонта, обязательно попадал под дождь. Если же я его брал, таскал его в руке весь день под палящим солнцем.

— А любимая девушка у вас была? — поинтересовался Артур.

— У меня был любимый кот, — буркнул Маркус. — Красивый сиамский котяра.

— Вы практиковали зоофилию? — с профессиональным интересом обратился к нему Писатель.

— Чего? — не понял Маркус.

— Не обращайте внимания! — направил беседу Артур в сторону от опасного направления. — Была ли у вас девушка, с которой вам хотелось бы прожить всю жизнь?

— Девушки меня никогда не замечали. Смотрели как будто сквозь меня.

— Но вы сами-то их замечали?

Маркус покраснел.

— В школе я сидел с одной девушкой за одной партой.

— И это весь ваш сексуальный опыт? — удивился Писатель. — Впрочем, всё зависит от воображения. Иногда посидеть рядом значит больше, чем провести вместе всю ночь.

— Я кота своего любил, — нахмурившись, сказал Маркус. — Когда он умер, я плакал три дня, а потом перестал, потому что слёзы кончились… Я помню из детства один печальный случай… Однажды я варил суп на плите и, о чём-то задумавшись, схватил котелок голой рукой, обжёг пальцы, и котелок с кипятком полетел вниз. А под ногами у меня крутился мой любимый котяра. И я, не знаю — как, в последний момент, уже на лету, подтолкнул котелок в свою сторону… Потом две недели валялся в больнице с обожжёнными ногами, но кот мой не пострадал, только перепугался… Вот эта непонятная сила, которая толкнула меня вылить кипяток себе на ноги, наверно и была любовь.