Terra Insapiens. Дороги

— Это сложный человек, может быть, самый сложный из всех, кого я знал.

Пару минут они помолчали. Слышно было, как жужжит на окне проснувшаяся после зимней спячки муха.

— Я помню похороны моей бабки, — снова заговорил Паскаль. — Нет, на самих похоронах я не был, меня не взяли, я был мал, и меня оставили с соседками дома, но я помню приготовления. Как она лежала в своей кровати с растрёпанными седыми волосами и открытым ртом. Я ходил в соседней комнате, с каким-то благоговейным недоумением поглядывая сквозь дверной проём на неё, пытаясь понять, что означает — «бабушка умерла»? Мне хотелось подойти и потрогать её за руку. Я пересилил страх и сделал шаг через порог её комнаты, и тут я, потрясённый, увидел, как изо рта её вылетела муха и, зажужжав, пролетела мимо меня. Я заплакал от ужаса, побежал на кухню, к мамке, и, обняв её за ноги, закричал одно слово: «Муха! Муха! Муха!» Никто не мог понять, о чём я говорю. Но потом разобрались, и набросили бабке на голову платок, подвязав его под подбородком, чтобы закрыть рот.

— Зачем он мне это рассказывает? — думал Артур. — Ну, пусть выговорится, может, ему полегчает.

— И ещё помню одно, связанное со смертью, воспоминание из детства, — продолжал Паскаль. — Мне тогда уже было тринадцать лет. Моя дальняя родственница умерла от рака. Это был тяжёлый, мучительный, долгий уход. Но приехав на похороны и посмотрев на покойницу, я заметил в лице её умиротворение, а на губах — лёгкую прощальную улыбку. Я понял, что перед смертью боль отпустила её, и последняя улыбка была радостью от того, что смерть убивает боль.

Он закрыл глаза, но через минуту снова открыл их.

— Однажды, — продолжил вспоминать он, — по дороге в школу я увидел мёртвую кошку. Она лежала на обочине дороги, и все как-то торопливо проходили мимо, отводя взгляд. Я тоже прошёл мимо, но всё время оглядывался назад… Когда вечером возвращался из школы, её уже занесло снегом… Я тогда подумал: так и я когда-нибудь буду валяться мёртвый на дороге, и меня занесёт снегом или забросают землёй. А мир покатится дальше, как будто меня и не было… Когда-нибудь всё кончится (когда-нибудь всё кончается) и окажется, что смерть кошки, смерть человека и смерть звезды — это явления одного порядка. Равно-ничтожные и равно-трагичные.

Он закрыл глаза и, уже проваливаясь в сон, еле слышно прошептал:

— Не может быть, чтоб всё было напрасно.

Вечером Артур навестил друга с бутылкой красного вина. Паскаль полулежал на кровати, прислонившись к подушке. На стуле возле стола сидел Адам. Они о чём-то разговаривали, когда зашёл Артур.

— Ты уже забросил свою «Сокровенную Книгу»? — спросил Артур, разливая вино по кружкам. — Что-то я не вижу твоего ноутбука, — он протянул одну кружку другу.

— Отдал его Еве, — бросив на него взгляд, ответил Паскаль. — Наверно Адам прав, и я занимался ерундой.

— Боже мой, какой прогресс! — с иронией прокомментировал Адам. — Кажется, мы встали на путь выздоровления.

Паскаль сделал глоток вина и вздохнул.

— Это было смыслом моей жизни… На какой-то момент я подумал, что смыслом моей жизни может стать любовь… Но не случилось… И вот я опять потерян и не знаю — что мне делать? Куда бросить свою жизнь, куда бросить своё тело? Чем занять себя в ожидании смерти?

— Ты опять за своё? — рассердился Адам. — Давай без соплей и нытья… У многих людей реальные проблемы, и они не хнычут. А ты — молодой, здоровый…

Паскаль посмотрел на Адама, потом на Артура. Досадно качнув головой, выпил кружку до дна, отдал её Артуру и лёг на кровать, положив голову на подушку.

— Ещё? — поднял бутылку Артур.

— Нет, хватит.

Артур пригубил вино и сел на кровать рядом с другом.

— Здравый смысл подсказывает нам… — начал он своё рассуждение, но Паскаль прервал его на полуслове.

— «Здравый смысл — это набор предрассудков, которые накапливаются у человека к восемнадцати годам». Это сказал не я, это сказал Эйнштейн.

Он отвернулся к стене, явно не желая продолжать разговор.

Артур с Адамом, переглянувшись, вышли из комнаты.

— Вы как-то поделикатней с ним, — робко упрекнул Адама Артур. — Я понимаю, как ему больно. И боль эта не физическая.

— Как сказал один писатель: «если нам не больно — значит, мы умерли». А хныкающий здоровый парень у меня может вызвать только презрение… У него весеннее обострение. Но это его не оправдывает.

И, немного успокоившись, добавил:

— Боль человеку нужна. Боль — это защитный механизм. Боль предупреждает об опасности… Кроме того, у боли есть и другое полезное свойство. Она не даёт человеку расслабиться, она его мобилизует. Это как удар хлыстом, который заставляет лошадь бежать быстрее.

На другой день Паскаль почувствовал себя лучше и попробовал встать. С помощью Артура поднялся с кровати и вышел во двор. Полчаса они посидели на скамье. Артур сбегал на кухню в подвал и принёс кружку с чаем.