Terra Insapiens. Замок (СИ)

Демон открыл дверь в комнату Мессии. Они зашли в комнату, Демон направился к столу, который завален был книгами. Он сгрёб все книги со стола, сложил их стопкой и передал в руки Артуру. Потом также собрал все книги с книжных полок и тоже передал Артуру. Артур, ухватив две книжные стопки руками, придерживал их подбородком. Демон осмотрел комнату и кивнул — на выход. Выйдя из комнаты, он запер дверь, и направился к лестнице. Артур следовал за ним. Они спустились в подвал. Отперев какую-то комнату, Демон пропустил Артура вперёд и зашёл за ним.

Комната была похожа на склад. Деревянные полки вдоль двух стен были завалены разным барахлом. Артур догадался, что это та комната, о которой ему говорил Адам.

— Клади туда! — Демон показал рукой на полку, где было свободное место.

Артур поставил стопки книг на полку. В это время где-то в соседней комнате зазвонил телефон. Услышав звонок, Демон выругался и вышел из комнаты. Пройдя по коридору, он поднял трубку телефона и сказал: «слушаю!» Слушал он долго, видимо Хозяин давал ему какие-то указания.

Оставшись один, Артур быстро осмотрел все полки и — удача! — увидел коричневую командирскую сумку. Открыв сумку, он вытащил из неё толстую стопку бумаги, отложил в сторону и тщательно проверил все отделения и карманчики. Нашёл плотный прямоугольник, похожий на визитку. На одной стороне был напечатан странный текст на неизвестном ему языке. С обратной стороны, на белом фоне шариковой ручкой было написано одно странное слово — «Эмпокасипабль» — подчёркнутое дважды. Он повертел «визитку» в руке и положил её в нагрудный карман рубахи. Ничего больше в сумке не было. Положив сумку на полку, он взял в руки стопку бумаги и пролистал её от начала до конца. Это явно была рукопись. Но — увы! Вся рукопись была написана чернилами и безнадёжно размыта водой — ничего нельзя было разобрать. С трудом Артур понял только название, оно было на титульном листе крупными буквами и можно было понять два слова — Terra Insapiens.

Положив рукопись обратно в сумку, он вернул её на полку. Надежда была утрачена. Он вышел из комнаты и, не зная — что делать? — пошёл по подвальному коридору. У открытой двери он остановился и увидел Демона с телефонной трубкой в руке. Тот стоял спиной к нему, и Артур мог спокойно осмотреть его комнату. В ней было мало мебели — стол, стул и кровать. Не было даже книжных полок. Но на столе лежала книга, заложенная закладкой. Артур осторожно подошёл посмотреть — это была «Так говорил Заратустра». Удивлённо Артур открыл её на закладке и прочитал подчёркнутые слова:

«Прочь от богов тянула меня моя воля; и что осталось бы созидать, если бы боги — существовали!»

Артур отошёл от стола к двери. Демон сказал в трубку:

— Хорошо. Утром всё будет готово.

Повесил трубку, посмотрел на Артура, как бы не понимая, — что он тут делает? Потом сказал:

— На выход! — и показал рукой.

Через полчаса Артур, сидя на скамейке, видел, как Демон провёл Мессию в его комнату. Перед праздником Хозяин приказал отпустить заключённого.

Подошёл Поэт и сел на скамейку рядом с Артуром, рассеянно глядя в темнеющее небо. Они посидели молча, слушая тишину, которую нарушал только дальний, тихий шум прибоя. Было хорошо и покойно.

— «Тишина — ты лучшее из всего, что слышал», — задумчиво произнёс Поэт.

— «Некоторых мучает, что летают мыши», — с улыбкой вспомнил Артур.

— О-о! Как приятно, что вам не чужда поэзия! — искренне обрадовался Поэт. — В наше время немногие любят стихи. Люди стали слишком приземлённы и прагматичны. Жизнь стала быстрой, а поэзия не терпит суеты… Поэзия — это отречение от земного, ради небесного; от чудного, ради чудесного. Даже «сухой» философ Кант, признавал, что поэзии принадлежит первое место в искусстве.

— Я бы поостерёгся давать в этом вопросе слово философам, — улыбнулся Артур. — По-моему, они под поэзией понимают что-то иное, что-то своё. Не зря Хайдеггер называл поэзию сестрой философии.

— Пожалуй, я с вами соглашусь. Они понимают поэзию, как ещё один способ познания мира. Но для меня поэзия — это обострённое мироощущение, запечатлённое неким образом. И в этом качестве она — основа любого искусства. Я нахожу поэзию в живописи, в музыке, в скульптуре, даже в прозе. Поэзия, может быть, это… — он задумался, подбирая верное слово, — попытка вечности… Хотя любое определение поэзии рождается мёртвым. Поэзию, как любовь, можно чувствовать и нельзя объяснить.

Они помолчали. «Может быть, скоро я буду уже далеко отсюда, и никогда больше не увижу этот Замок, и этих людей» — подумал Артур. Ему стало грустно от этой мысли.

— Прочитайте что-нибудь, — попросил он Поэта.

Поэт в этот раз не заставил себя упрашивать.

— Я вам прочитаю своё раннее стихотворение. Оно сейчас будет уместно.

И снова эта ночь, и звёзды так ясны.

Симфонию сверчков, прислушаясь, подслушай.

По лицам бродит тень, блуждают наши сны.

Вращение Земли тревожит наши души.

Покоя — тем, кто спит, а тем, кто не уснул, –

Надежды дарит ночь, готовая исполнить

Любые чудеса. И ветер шелестнул,

Как будто книгу дней перелистнула полночь.

Ночная тишина — морская глубина,