Terra Mirus. Тебе не кажется

В крепости царило приподнятое настроение, несмотря на большое количество раненых в лазарете на поляне по соседству. Ксана едва не сбилась с ног, таская лекарства со склада через речку. В итоге случайно выскочила за дворфовскую ограду, желая срезать путь, и едва не попала в зубы притаившемуся в ближайших кустах ищейке. Но вместо того, чтобы испугаться или плюнуть, она внезапно для самой себя рявкнула ящеру в морду и ударила по ней ладонью. Тварь в ответ взвыла – драконьим когтям, появившимся на кончиках пальцев, оказалось по силам вспороть толстую серую шкуру до самого мяса.

Ксана отлично понимала, что ищейка все еще может перекусить ее пополам, поэтому быстро шмыгнула за кривой плетень, поросший за ночь нежно-зелеными твердыми побегами. Тот моментально зашевелил ветвями, словно живой, и выпустил в рептилию залп острых стеблей. Один из них попал прямиком в глаз, тварь со стоном рухнула на землю и больше не встала.

– Я просто вспомнил гребни у соколенышей, которые за спину кидаешь, а потом на их месте вырастает целый лес, – объяснил диковинное поведение заборчика Гиннар, когда Ксана подошла к нему с расспросами. – А у нас в окрестностях бамбука немереное количество, он и без магии прет только в путь. И стебли крепкие, не зря же его земные правители с дурью в голове любили для пыток непотребных использовать. Вот мы и подшаманили с парнями немного…

– А предупреждать? Вдруг бы и в меня попало? – возмутилась Ксана, севшая на землю рядом с Артуром. Когти на пальцах так и не втянулись назад, но теперь на это было плевать. Пускай, зато как в ближнем бою пригодилось!

– Тогда бы не было так весело, – захохотал вредный старик.

У Ксаны от гнева пожелтели глаза, и дворф тут же смолк, на всякий случай втянув голову в плечи. Но драконица только сплюнула в траву шипящей вязкой жидкостью и ушла в крепость, за новой партией бинтов.

– М-да, – тихо хмыкнул Гиннар, глядя ей вслед, и повернул голову к Артуру. – Это ты правильно сделал, что женился, пока она совсем девчонкой была…

– Чего? – изумленно вытаращился Артур.

– Хорошо, говорю, что жену ты молоденькой взял. Ей же двадцати четырех еще нет, а тебе уже за тридцать. Пока она маленькая, ее воспитывать можно.

– Ты что несешь такое? – возмутился ученый. – С чего бы это я жену воспитывал? Она самостоятельная взрослая личность, и выбирал я ее никак не из-за разницы в возрасте!

– Но все равно не прогадал, – Гиннар наставительно поднял вверх узловатый палец. – И не рычи, а слушай старших. Жену, особенно твою, воспитывать надо, а то не ровен час поздно будет…

– Тьфу на тебя, – махнул рукой Артур и ушел к краю скалистой площадки, чтобы стрелять оттуда по подобравшимся к крепости ищейкам и не слушать бредни старого дворфа.

Гелиос, которого Июлия с трудом завела к себе в комнату и устроила в огромном откидном кресле на балконе, сидел неподвижно, уставившись в полыхающее небо. От еды он отказался, но воду пил целыми стаканами.

– Я должен быть там, с другими бойцами! А не сидеть, зарывшись в подушки и одеяла, как робкая девица в первую брачную ночь в ожидании супруга, – рычал сокол от досады.

– Сиди уже, где сидишь, – сочувственно вздохнула Июлия. – У тебя вдобавок к слабости температура поднялась. Не хватало снова покалечиться, а то и погибнуть.

– Моя боевая магия рвется наружу, – признался Гелиос и протянул дрожащую руку к кувшину с водой. – Я же в десятке самых сильных огневиков Аквиллариума, никакая блокировка меня не остановит надолго. Поэтому Ровена с Рагнаром до кучи еще и добавили ресурса моему жизнеогню. И получается, что регенерация у меня сейчас идет бешеными темпами, но магия подавляется полностью. Потому и жар, и ломота в теле…

Он посмотрел на девушку умоляющим взглядом.

– Взяла бы ты у меня еще немного? Сил нет уже терпеть, зуб на зуб не попадает.

– А я уж думала, опять пошлятину какую-нибудь скажешь, – хмыкнула Июлия, садясь на столик рядом с кувшином.

Гелиос опустил глаза.

– Извини меня. Вел себя все эти недели, как сволочь. Не понял сразу, что с тобой по-другому надо…

Июлия чуть не спросила, что значит «по-другому», но вовремя прикусила язык. Раз уж извиняется, значит, действительно так плохо, что впору бить тревогу. Поэтому фея просто взяла его за руку и потянула на себя тягучую, обжигающую, заемную жизненную силу, как котенок – тонкую ниточку из бабушкиного клубка. Зажмурилась от удовольствия, чувствуя карамельную сладость на языке и покалывание в кончиках пальцев.

Совсем немного, просто чтобы стало легче рыжему смешному оболтусу, от мучений которого так неспокойно на сердце. Сокол с облегчением вздохнул, откинулся головой на спинку кресла и прикрыл веки.

Под балконом прямо по оборванным стеблям плюща прошлась Женька в солдатской форме со склада, с дубинкой на плече и пистолетом в кобуре на ремне, важная, как главный стражник королевского дворца из сказки.

– Жень, ты с оружием аккуратнее, из него стрелять уметь надо, – спохватилась Июлия, наклоняясь через перила.