Terra Mirus. Тебе не кажется

И вылетел пулей за дверь, бросив неубранные документы на столе — так ему хотелось успеть в душ, пока не начался ритуал у господ Великих, при котором всем слугам положено сидеть в комнатах до позднего вечера. Голова чесалась, будто в нее уже заселили целый отряд насекомых.

«И жена у него, небось, тоже вшивая, а на Перерождение ее забирают, не меня, — с ненавистью думал Алексей, идя по коридору. — Какие же они тупые, эти обыватели. Лучше бы молились день и ночь, прося Вселенную избавить от постыдной хвори, чем мракобесие в массы продвигать!»

* * *

— Беги-беги, — хитро прищурился Рик, глядя вслед пухлому служителю, трясущему на бегу выпирающим брюшком.

Хлопок дверью, и он остался в огромной комнате один. Здесь по углам не висело никаких камер и вряд ли записывались разговоры, раз толстяк велел никому о происходящем не говорить.

Конечно, ни о каком воздействии на разум не могло идти и речи, татуировка в виде рунического оберега, набитая накануне на предплечье, надежно защищала от магии захватчиков. Больше часа Рик успешно притворялся одураченным и вялым, успев за это время рассмотреть и дорогу к месту дислокации нефилимов, и план здания, висевший на входе, и даже запомнил код на замках. Перед белобрысыми здесь и так открывались все двери, по взмаху ладони. А вот людям нужно было использовать пятизначный шифр, причем везде один и тот же.

«Не иначе как слуги под воздействием постоянного гипноза тупеют, — размышлял Рик, сидя на лавочке в ожидании уборщика. — Может, и водичкой их накачивают, про которую кикимора говорила. Память неминуемо портится, вот и вбили везде один код, чтобы с гарантией не забывали…»

Добирались в убежище нефилимов почти час, и первую половину пути было очень страшно. Рептилии, зажавшие его между собой на широком заднем сидении серебристой повозки, сопели прямо над ухом, пачкали слюной футболку. Иногда казалось, что сейчас кто-то из них наклонится и откусит незадачливому шпиону голову. Но белобрысый запретил трогать пленника, процедив: «Сначала допросим».

Великие обосновались на холмах, где раньше располагался элитный горнолыжный курорт. Якобы ближе к свежему воздуху и небу, откуда они спустились и где раньше был их дом. По окрестным холмам рассыпались светлые здания под красными черепичными крышами. Самое большое было высотой в три этажа и размером с футбольное поле. Сюда и направилась делегация с задержанным.

Дальше Рика вели по длинным коридорам, которые в другое время показались бы ему очень уютными — повсюду лампы в виде подсвечников, картины на нежно-персиковых стенах, мягко пружинящий пол под ногами, делающий шаги бесшумными. Нефилимы, видимо, не терпели громких звуков, потому что белобрысый, сопровождавший фальшивую фею, то и дело с презрением шипел на ищеек: «Не шлепайте лапами, как жабы в болоте, слушать противно!»

А затем состоялся допрос, после которого белобрысый наверняка оторвал бы обеим рептилиям уши, если бы те у них росли. Поймать вместо феи постороннего мужика, вдобавок требующего компенсацию за еще не инициированную жену, которую похитили давние враги! И тут Рик снова испугался — план по спасению Илоны (с непременным условием остаться в живых самому) был шатким и валким, и мог рухнуть от малейшей ошибки. Но, как говорил частенько старый дворф, дуракам и смельчакам обычно везет, и Рик отчаянно надеялся на удачу и свой актерский талант, проклюнувшийся с детства.

«Вашего мальца в Щукинское отдать надо!» — говорили его маме почтальонши в далекие времена до прихода Великих, когда худенький синеглазый малыш с острыми коленками охотно пародировал перед ними всех известных политиков, выступавших в те годы по телевизору.

Щукинского не сложилось, денег на длительное обучение студента в столице у семьи не было, да и где ему потом работать, в единственном на малой родине театре? За зарплату, которой не хватило бы даже коту на прокорм? Рик выбрал другую сферу деятельности, тоже для него интересную — высокие технологии. И какое-то время настраивал различную электронику в самолетах, пока к власти не пришли мракобесы и не пустили под откос любимое занятие. С тех пор приходилось заведовать запчастями на складе и не высовываться лишний раз.

Но тонкий пытливый ум и чувство юмора никуда не делись.

«Мам, а за что ты папу полюбила?» — спросила когда-то давно маленькая Алиса.

«За доброту и веселый характер», — с улыбкой отвечала дочке жена, укладывая ее спать.

«А в прошлый раз говорила, что за красивые синие глаза», — обиженно надула губы девочка.

«Нет, Алиса, за синие глаза я его приметила в толпе, — рассмеялась Илона. — Полюбила уже потом, когда поняла, что лучше твоего папы нет на всем белом свете».

От воспоминаний у Рика перехватило горло. Не давая эмоциям совладать с собой, он медленно подышал с половину минуты, раздумывая, как быть дальше.

«Не всем нужно драться врукопашную, у твоей жены одно поле битвы, у тебя другое», — вспомнились слова соколиного командира.