Terra Mirus. Тебе не кажется

На самом большом камне прижимались друг к другу Мишаня с Женькой. Гелиос, поддавшись их невольному обаянию, забыл, что ребята все равно оставались детьми. И в угрожающей жизни ситуации вместо того, чтобы вскочить и побежать, растерялись и замерли.

Он успел подхватить их уже на лету, за воротники курток, как нашкодивших котят. Взвыл от боли — град осколочных камней простучал прямо по распахнутым крыльям. Стиснув зубы, Гелиос снизился и опустил ребят на трассу.

— Назад пешком придется, я вас двоих не подниму, — просипел он, тяжело дыша. Зараза, как же болят крылья! Вдобавок, в виске неприятно кольнуло. — Был бы здоровым — поднял, но увы. Сейчас только отдохну немного…

Притихшая Женька вдруг снова заверещала, показывая пальцем соколу за спину. Гелиос прямо в момент разворота выхватил нож из чехла на поясе и попытался отскочить в сторону, но не успел. В голове предательски зашумело, а затем его сбила с ног здоровенная туша с обожженной мордой.

Ищейка, затаившийся внизу и каким-то образом не попавший под Илонину раздачу, все же добрался до одной из намеченных жертв.

Хрустнула лучевая кость крыла под огромной лапой, и левую половину спины пронзила невыносимая боль. Гелиос взвыл и наотмашь ударил навалившуюся рептилию ножом. В лицо плеснула кровь, заливая глаза и рот. Сокол судорожно задергался, пытаясь выбраться наружу, а затем увидел, как приближается сверху раззявленная пасть, полная зубов. От смрадного дыхания затошнило.

— Иди лесом, уродец, с тобой я точно целоваться не собираюсь, — сплюнул он, а затем до хруста вывернул правую руку и полоснул тварь по шее.

Фонтан черной крови хлынул Гелиосу на грудь, ищейка захрипел и рванулся в сторону, но было уже поздно. Сокол из последних сил пнул ящера в живот, тот скатился на дорогу, дрыгнул лапами и замер.

Гелиос стонал, лежа на боку. На левом крыле словно повисла стая бешеных крыс. От тошнотворного кровавого запаха пульсировал желудок, хорошо, что пустой.

Плакала Женька, размазывая по пухлым щекам пыль и грязь.

— Дяденька, втяни крылья, ты же можешь, — тихо шептал Мишка, стоящий рядом на коленях. — Тебя наверх надо, мы тебя потащим, мы сильные! Там тетя Ровена, она тебя вылечит. А с крыльями ты очень тяжелый…

Слова его доносились, как сквозь вату, но Гелиос услышал и, стиснув зубы, сменил боевую ипостась на человеческую. Спина продолжала болеть, но уже ноюще, тягуче, а не так, будто по ней полосовали зазубренным серпом. Крыло потихоньку заживет, если не превращаться. Да, летать теперь нельзя минимум месяц, но это оказалось меньшим из всех зол. Избавившись от приступа острой боли, Гелиос почувствовал то, чего страшился больше всего.

Левую ногу будто сковало льдом, пальцы уже не двигались. Холод лениво полз вверх, окутывая колено.

«Не были счастливы, нечего и начинать», — любил повторять отец, поссорившись в очередной раз с матушкой. Гелиос, будучи мальцом, очень сердился на эту фразу и искренне считал, что все взрослые — страшные зануды, и сами себе портят жизнь. Потом он вырос и поумнел, но пафосное высказывание все равно продолжал ненавидеть. Потому что знал — если очень захотеть, можно решить любую проблему.

Но сейчас не помогло бы даже самое искреннее желание в мире.

Гелиос бессильно закрыл глаза, погружаясь в ледяной мрак. Ни одна тьма не сравнилась бы с отчаянием, что захлестнуло его изнутри.

* * *

Небо от края до края переливалось сине-голубым, солнце ласково припекало макушку. Илона смотрела вниз на холмистое лесное море, на раскинувшийся вдали город, и от восторга кружилась голова.

«Мой город. Моя планета. Дом, где я живу. Ни одну злобную скотину мы сюда больше не пустим».

— Ксана, давай еще полукруг почета над крепостью!

— Понравилось летать? — фыркнула драконица, взмахивая крыльями. — Мне тоже. Мы же полетаем завтра? И послезавтра? Я одна пока боюсь без тебя превращаться…

— Обязательно полетаем. Особенно просто так, без повода вроде очередной войнушки.

Рик уже вернулся к крепости — заряд в кристалле-аккумуляторе подходил к концу, а двоих Ксана бы не увезла. Зато Июлия оставалась рядом — ослепительно прекрасная, с серебряными глазами, и впрямь фея из волшебной сказки. Дракон, выполнив свое предназначение, резко уменьшился до размеров спичечного коробка, вспорхнул ей на ладонь, склонил голову в поклоне и исчез.

— Июлька, все порываюсь спросить — откуда силища-то богатырская? Ты еще три дня назад и взлететь не могла…

— От верблюда, — буркнула фея, моментально заливаясь румянцем.

— Тааак, — Ксана повернула к подругам рогатую голову и насмешливо прищурилась. — А верблюд, небось, рыжего окраса?

— Ксана, ты конкретизируй, — не выдержав, рассмеялась Илона. — У нас в бою участвовали три верблюда разной степени рыжести: дракон, полудворф и сокол. Кого именно ты имеешь в виду?

— При чем тут остальные? — возмутилась Июлия. — Я вообще за раненым ухаживала все это время, он еще сбежать порывался и повелителя спасти. А куда ему? Он на ногах еле стоял!