Terra Mirus. Тебе не кажется

— Мне не нравится, что они и к нам постоянно таскаются, а проживающие потом неуправляемыми становятся! — взвилась Ксения Ромуальдовна, потряхивая завитыми кудельками. — Мишка Олейник их как видит, аж трясется весь! Какая дружба может быть с олигофреном, что у них общего?! Раньше Илону только слушался, и то через раз, а теперь никого! Решил с какого-то перепугу, что его эти соколы к себе возьмут, и бегает каждое утро по району, на брусьях отжимается. Всю одежду перепортил, с утра по деревьям лазит, по-пластунски в кустах у забора ползает, после обеда дырки штопает. Зачем это все нужно? Наживем проблем из-за его бзика!

— А лучше, чтобы водку тайком пил по комнатам, как некоторые жильцы?

— Они хоть пьют, да лишнего себе не позволяют, — стояла на своем главная целительница. — А теперь не Дом призрения, а проходной двор какой-то! Соколы ваши с дурачками хороводятся, школьники в лежачее отделение ходят, грязь на обуви таскают, постоянно ругаешь их, чтобы не топтались, бесполезно, они и ухом не ведут! А некоторые вообще охамели в край, я Женьке Ирговой замечание сделала, чтобы не орала на весь коридор, когда читает вслух, так она на меня посмотрела, как на вошь платяную, и заявила: «А идите вы лесом, да к лысому пню, целительница Ксения!» Это вот что такое? Чему Илона их тут учит?!

И тетка побагровела от злости.

«А тебя только лесом и посылать, потому что ты кикимора болотная, — сердито подумал Евгений Валентинович. Чертова баба надоела хуже каши на пророщенной гречке, но скандал закатывать не хотелось, потом ведь не заткнешь. — И подопечным достается, и коллегам. Всю атмосферу рабочую своим пакостным языком портит».

— Я с Женей поговорю, — кивнул он. — Мишку оставьте в покое, и Илюху тоже. Пусть дружат, с кем хотят, пусть бегают вместе. И школьников не трогайте, это одноклассники Илониной дочки, они к Нине Константиновне ходят заниматься, а потом гулять ее вывозят. Нормальные ребята, Гриша и Леша. Вы бы поговорили с ними хоть раз, прежде чем ругаться! Она им математику с литературой подтягивает, а сама духом воспряла от осознания собственной нужности и присутствия детей рядом. Вот-вот встанет на ноги и в общее отделение жить переедет. Разве это не хорошо?

Евгений Валентинович прошелся по кабинету и взглянул в окно. Внизу рабочие клали тротуарную плитку, с грустью посматривая в безоблачное небо, не обещавшее дождя, что освободил бы их от труда. Приглашенный садовник заканчивал подстригать кусты. По соседству с ним возились со свежекупленными саженцами роз местные бабульки.

— Да, и от «Соколов» отстаньте, убедительно вас прошу. Они наше учреждение под опеку взяли через пару дней, как ребят вернули. Приезжал мужик седой, их начальник, глянул на недоделанный ремонт во дворе и облупившиеся стены, и тут же попросил телефон и позвонил в банк, чтобы нам деньги перевели. Шутка ли, почти полмиллиона на хознужды получили, из внебюджетных источников! Сейчас и дорожки отремонтируем, и цветами весь двор засадим, и коляски новые для прогулок купим.

— А вам не страшно с этим мужиком общаться? — поежилась главная целительница. — Он в первый раз как взглянул на меня, так душа чуть в пятки не ушла. Злой у него глаз, волчий, порчу наведет еще. И что это за угрозы, мол, узнаю, что воруете — руки отрублю?!

— Не бывает дурных глаз, это предрассудки, — устало махнул рукой Евгений Валентинович. — Надоело с вами спорить, честное слово. Вы воровать, что ли, собираетесь? Нет? Вот и я не собираюсь. С чего тогда нам переживать? Пусть хоть на ушах посреди двора стоят, лишь бы и дальше помогали. Идите уже работать.

Женьку он нашел внизу. Девушка явно куда-то спешила, торопливо расчесывая волосы перед зеркалом в фойе.

— Красавица моя, ты далеко собралась? — ласково спросил он. — А у Илоны Владимировны кто цветы польет в кабинете?

— Ой, забыла! — ахнула воспитанница, подпрыгнув на месте. Расческа со звоном упала на пол. — Сейчас полью! А потом убегу до вечера, вы меня не теряйте!

— Куда ты? — удивился Евгений Валентинович, оглядывая девчонку. Сегодня она была в новых джинсах, явно недешевых, и широкой клетчатой рубашке.

— А я ж это, на работу устроилась! — похвасталась Женька, поправляя челку. — К Генке безногому в мастерскую. Там сын его командует, который потерялся три года назад, а теперь нашелся. Я им отвертки да ключи гаечные подаю, инструменты некоторые на вызова ношу, с уборкой помогаю. Они добрые, и платят хорошо, и кормят вкусно, не жадничают!

— Ну, коли так… — замялся заместитель директора.

Сына старого Геннадия он видел, когда тот приходил забирать из комнаты вещи отца. Здоровый, рыжий и бородатый, но простой и не кичливый в обращении. Может, и вправду Женьку там не обидят. А девчонка около доброжелательно настроенных людей потрется, к обществу адаптируется и, глядишь, когда-нибудь нормальную работу себе найдет, с полным соцпакетом.

— Тогда беги, — кивнул Евгений Владимирович. — Только еще хотел попросить, не дразни ты Ксению! Я понимаю, она кикимора злобная, но ты-то будь умнее!