Террабелла

Я заложил руки в карманы больничной пижамы, поёрзал на краешке и, вытянув ноги, скрестил ступни. «Я пугливое сердце Джека!». Сегодня вечером на выписку. Разве нет? Ожидание волнительно. Да, конечно, было небольшое ухудшение в последние два дня. Провалялся в палате, никого не видел, никуда не ходил. Но и Доктор не приходил все выходные. Сестрички не выдадут – сказал им, что готовлюсь, обложился книгами, хотя читать почти и не мог, зрение опять пошаливало. Да и сейчас ещё как-то не всё стабильно, но дальше затягивать нельзя. Хватит тут прохлаждаться! Пройдёт всё само, бывало и хуже. Пора на работу, в проектную группу!

И вялость пройдёт, и тошнота… В поле зрения, словно подводный морской конёк, проплыл, переливаясь и резво сокращаясь, какой-то «червячок-колбочка». Я моргнул, червячок взмыл к потолку вверх и тут же вновь стал стремительно опадать к полу вниз, и затем пропал. В центре взгляда возникло яркое пятно. Опять!

Я видел уже более-менее нормально, только вот прямо посередине зрительного поля часть картинки иногда слегка выпадала. И тогда на этом месте начинало искриться, сверкая красочными переливами, радужное пятно. Оно искажало всё настолько, что ничего из-за него невозможно было толком разглядеть. Я глянул на часы на стене – пятно моментально двинулось в сторону взгляда, накрыло циферблат, разрушило его, перемололо. Пятно бешено пульсировало и мерцало – сколько времени на часах понять было нереально.

Я переместил взгляд в сторону плаката на стене, пятно тут же принялось пожирать плакат, но зато часы открылись для бокового зрения – семь утра! Плакат целиком был пятну не по зубам, периферийным зрением можно было уловить внизу на плакате надпись: «Профилактика алкоголизма – забота всей семьи!».

Я перевёл взгляд вниз, пятно стало пожирать надпись – сверху на плакате открылся загорелый мускулистый мужичок на пляже. Его окружали весёлые детишки и женщина в закрытом купальнике. Стало видно, что мужичок счастливо смеётся, супруга прильнула к его плечу, многозначительно и мудро улыбаясь. Детишки смотрели на него с восторгом.

Я перевёл взгляд дальше на кашпо на стене, цветок превратился в кипящую зелёную кляксу. Я стал закрывать и открывать глаза, промаргиваясь. Да всё в порядке, сейчас пройдёт, такое уже вчера было!

Я посмотрел снова на часы на стене, сильно сожмурился до резкой боли в глазных яблоках и разлепил глаза. Часы раздвоились, понеслись куда-то в сторону, там полыхнуло яркими нитями, затем половинки замедлились, остановились, вернувшись на место, соединились, всё приобрело привычную форму. Пятно стало поменьше. Я потряс головой. Всё пройдёт!

Дверь кабинета открылась, сестричка вывезла на каталке неподвижного и, открыв противоположную дверь, вытолкала каталку в центральный коридор.

Выглянул техник:

– Заходи.

Я поднялся и прошёл внутрь. В центре полутёмного кабинета громоздился огромный МРТ-аппарат.

– Садись, – врач за столом кивнул на панель, уходящую вглубь кольцеобразного навеса.

Взобравшись по приступочку, я присел на столешницу.

– Что у нас тут? – врач поднялся и, взяв со стола карточку, полистал, подойдя к аппарату поближе. – Так, так! Твой Доктор мне вчера звонил. Торопишься на выписку?

Я кивнул, стараясь сконцентрироваться. Пульсирующее пятно всё ещё пошаливало. Лицо врача, склонившегося над моей картой, ходило ходуном. Глаза то забирались куда-то вверх на лоб, то опускались на переносицу. Удлинившийся нос качало, словно маятник.

Я перевёл взгляд на техника, его голова тут же разъехалась, но зато стало видно, что врач – очкастый брюнет лет пятидесяти с небольшим брюшком.

Техник подал стакан мутной жижи.

– Что это?

– Пей, пей. Не бойся.

Я медленно в несколько глотков выпил и лёг на спину, скинув на пол шлёпанцы.

Техник стал пристраивать вокруг головы какую-то конструкцию.

– Готов? Начинаем.

Я тут же как-то сразу обмяк. В горизонтальном положении сразу потянуло в сон. Не выспался просто. На все процедуры вечно поднимают в такую рань, пока пустой желудок.

Включились огоньки, раздалось гудение. Панель вместе со мной втянуло в утробу магнитно-резонансного алтаря, зашумело сильнее, запахло кварцем. Всё поплыло. Я стал засыпать, проваливаясь.

За закрытыми глазами в темноте полыхнули и пропали яркие точки. Взметнулись и исчезли светящиеся линии. Повсюду проявились и тут же сгинули калейдоскопные узоры. Всё пространство нарезало мелкой сеткой, она скрутилась и погасла. По центру во мраке вдруг проступил и воцарился бушующий тяжёлый жёлтый шар с протуберанцами. По телу прошла горячая волна. Шар стал медленно вращаться и вроде как приближаться, увеличиваясь.