Терракотовое пламя

Предназначенный для Семакина выстрел угодил в подвернувшегося не вовремя лаборанта. Бедолагу с силой отбросило на стойку из хромированных труб. Белые змеи молний с треском расползлись с человеческого тела по чёрным коробкам мерцающих разноцветными лампочками приборов.

Вероятно, заряд послужил дополнительным источником энергии. Процесс трансформации сферы в разы ускорился. Её стенки наконец-то обрели прозрачность, и я увидел парящего внутри человека (если верить Семакину – моего отца). Колдун держался одной рукой за грудь с торчащим из неё обломком кристалла, а вторую тянул ко мне, словно моля о помощи.

Профессор не видел происходящего у него за спиной и не знал, что сфера стала опять проницаемой. Он пятился к ней, не сводя глаз со своих людей, отбивающих атаки «международников». Когда же Семакин повернулся, Колдун узнал его. Лицо пленника сферы исказила злобная гримаса. Он стремительно приблизился к прозрачным границам шара, просунул руку за его пределы, схватил врага за шиворот и втащил в портал.

Оболочка окружности мгновенно потеряла прозрачность. Тьма перекрученными жгутами замелькала внутри межпространственного перехода, словно там бушевал ураган.

На краткий миг показалась перекошенная от ужаса физиономия профессора с раскрытым в беззвучном крике ртом, мелькнула и пропала, чтобы через какое-то время появиться вновь. Правда, теперь лицо Семакина покрывали гнойные язвы, сквозь которые проглядывали тяжи мускулатуры и кости черепа. Когда же учёный появился в третий раз, его тело и голова выглядели так, словно давно уже покоились в земле. Тёмный вихрь по-прежнему бесновался внутри сферы. Ураганным ветром мумию профессора за считаные секунды превратило в пепел, и она бесследно исчезла у меня на глазах.

Сразу после этого пол в пещере заходил ходуном, как во время землетрясения. С потолка посыпались камни, по стенам с оглушительным треском поползли глубокие трещины. Уцелевшие в бою люди Семакина и солдаты Самойлова попадали, на время прекратив перестрелку. Это дало нам некоторое преимущество, ведь мы с Настей находились ближе к постепенно светлеющей оболочке, где по непонятным мне причинам трясло не так сильно.

Бойцы МИС пришли в себя несколько раньше, чем воины «Тандема». Это сыграло определяющую роль в разгоревшемся с новой силой бою. Перевес был явно на стороне капитана, и это не сулило нам ничего хорошего.

Из подземелья надо было выбираться любой ценой. Пробиться с боем не представлялось возможным: слишком неравны силы. Оставался единственный выход.

– Давай за мной! – Я схватил Настю за руку и потащил её к ставшей снова прозрачной сфере.

– Куда?! – закричала она. – Ты сам видел, что стало с Семакиным! Я не хочу, чтобы со мной произошло то же самое!

– Я там уже был. Как видишь, со мной ничего плохого не случилось. А знаешь почему? – Настя помотала головой. – Потому что я его сын. Ты его жена, думаешь, он способен причинить тебе зло?

Настя пожала плечами, оглянулась на сферу и прижалась ко мне. Я почувствовал, как она дрожит, и успокаивающе похлопал по плечу:

– Всё будет хорошо… мама! Я уверен, отец не причинит нам вреда. Решайся, иначе будет поздно.

– Хорошо! – Настя крепко сжала пальчиками мою ладонь. – Давай!

Мы кинулись к сфере.

– Не дайте им уйти! – закричал Самойлов. – Стреляйте на поражение!

Треск автоматных очередей придал нам дополнительное ускорение. Пули защёлкали по стойкам с приборами, зацокали по камням в непосредственной близости от нас. Я втолкнул Настю в прозрачный шар и сам прыгнул следом за ней, когда спину пронзила резкая боль под лопаткой.

Гравитация внутри портала отсутствовала. По крайней мере, так мне показалось. К сожалению, я ничего не помнил из прошлого визита сюда, поэтому пришлось потратить несколько драгоценных мгновений, чтобы научиться управлять заметно потерявшим в весе телом. Наконец я освоился с царящей тут невесомостью и поплыл к Насте.

Пули легко проникали сквозь всё ещё проницаемую оболочку, пролетая мимо в разных направлениях и оставляя за собой спиральные следы. Возле меня парили красные шарики разных размеров. Я не сразу понял, что это. Лишь когда один из них расплылся на моих губах и я почувствовал солоноватый привкус крови, пришло осознание того, что я ранен.

Стараясь не думать об этом, я взял Настю за руку, подплыл к Колдуну. Тот парил с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, как крылья, и поникнув головой.

Помня слова Семакина о застывшем вблизи от сердца острие кристалла, я обхватил пальцами торчащий из груди отца чёрный обломок с похожими на кровеносные сосуды красными прожилками. Руку без перчатки пронзила резкая боль. Я рванул кристалл на себя, но тот сопротивлялся, словно не желая покидать человеческое тело.

Узенькая ладошка легла поверх моих пальцев. Я перехватил Настин взгляд, ободряюще ей улыбнулся. Она кивнула в ответ и крепко сжала тонкие пальчики.