Терракотовое пламя

Под высокой рамой прицепа сидели трое плечистых мужиков. Они о чём-то невнятно бормотали, как будто молились. Сюда свет от молний не доставал, так что лица незнакомцев были не видны.

– Здоров, мужики, – прохрипел я, подтягивая за собой Настю. – Мы тут выброс с вами переждём, лады?

Сталкеры ничего не ответили, только один из них повернул ко мне гладкую, как бильярдный шар, голову. У него под подбородком что-то мотнулось. Борода, наверное.

Байкер щёлкнул кнопкой фонарика (мы выключили их, когда автоматически отрубились ПДА). Тусклый свет налобника выхватил из темноты старого матёрого самца (на возраст и опыт указывало большое количество уродливых шрамов по всему телу и голове твари) и двух молодых сушильщиков. Мутанты, сильно ссутулившись и разведя в стороны согнутые ноги, сидели на цементном полу с тёмными следами масляных пятен, положив локти на колени. Когтистые пальцы длинных рук свисали вниз, практически касаясь широких трёхпалых ступней с не менее острыми когтями. Щупальца с бугорками присосок едва заметно шевелились. Если бы не тихое бормотание и не сверкающие в свете фонарика глубоко посаженные глаза, я бы подумал, что монстры спят.

– Ох, ё! – хрипло булькнул Байкер и осторожно потянулся к «абакану» за спиной. Видимо, решил, что от дробовика здесь будет мало пользы.

– Даже не вздумай! – прошептал я, следя за мутантами. Один из сушильщиков, тот, что был ближе к Байкеру, шевельнулся и тихо зарычал, приподнимая верхние щупальца.

Заметив краем глаза большую чёрную кучу возле ржавого плуга, я покосился в ту сторону. Куча оказалась застарелым помётом сушильщиков. Похоже, у них здесь было гнездо. Они спокойно коротали тут выброс, пока мы незваными гостями не вломились к ним в дом.

Я осторожно повернул голову к Байкеру и еле слышно произнёс:

– Видишь кучу?

– Какую? – шепотом спросил Байкер.

– Вон ту, – я взглядом указал на помёт рядом с ним.

– Ну, вижу, и чё?

– Это их помёт. Мажь себе на руки и на лицо, пока не сожрали.

– Ещё чё удумал?! Сам дерьмом мажься! Я их ща постреляю – и все дела.

– Дурак! – прошипел я, тараща глаза. – Ты своей стрельбой всех нас погубишь. Если и убьёшь, то всего лишь одного, двое других нас на тряпки порвут. Мажь, кому говорю, пока я их на себя отвлекаю.

Байкер недовольно заворчал, но всё-таки осторожно протянул руку. Молодой сушильщик рыкнул чуть громче, но, когда увидел, что Байкер отколупнул от кучи большой кусок и начал размазывать его по лицу, замолчал, с интересом наблюдая за сталкером.

Воздух наполнился острым запахом со слабыми нотками аммиака.

К тому времени пик выброса уже миновал. Снаружи сверкало и гремело не так сильно и, кажется, пошёл дождь. А может, это шелестела листвой растущая в створе между ворот рябина.

Стараясь не сводить глаз с мутантов, я осторожно подтянул к себе ноги, потом встал на колени, а затем сел, как монстры. Ни дать ни взять – урка на нарах.

В голове словно переключился какой-то тумблер, и я вдруг понял, что смогу найти с мутантами общий язык, – главное, вести себя спокойно и не провоцировать их резкими движениями.

Старый сушильщик был на голову выше молодняка и шире в плечах. Он подался ко мне, издавая череду шипящих и щёлкающих звуков. Я ответил ему тем же, где-то на уровне подсознания понимая, что тот сказал. Получалось, вроде как говоришь на иностранном языке, одновременно прокручивая в голове ту же фразу на русском. Смысл сказанного мной сводился к тому, что мы пришли с миром и не хотим причинять зла. Переждём выброс и сразу уйдём.

Матёрый самец снова зашипел и защёлкал, на этот раз уже обращаясь к сородичам. Те тоже издали какофонию странных звуков, а один, тот, что с интересом наблюдал за Байкером, ещё и заскрежетал, срываясь порой в протяжный хрип. Вожак – для себя я решил, что старый сушильщик у них за главного, – растопырил щупальца и громко зарычал. Хрипун слабо огрызнулся в ответ и сердито забурчал, скребя когтями правой руки по полу.

Байкер уже измазал себе лицо и руки навозом и с недоумением следил за разыгравшимся на его глазах представлением. При этом он нет-нет да посматривал на меня недоуменным со смесью недоверия взглядом.

Когда сушильщики закончили переговариваться, вожак повернулся ко мне и прощёлкал длинную тираду. Мне показалось, он хотел сказать, что мы можем остаться в гараже на ночь, но к рассвету нас тут быть не должно.

После этого старый мутант подался вперёд, вылез из-под телеги, выпрямился во весь свой немаленький рост. Следом за ним из своеобразного дома выбралась и молодёжь. Негромко порыкивая, мутанты распрямили широкие плечи, с хрустом заворочали головами, разминая шеи. Словом, вели себя как боксёры перед поединком, разве что не подпрыгивали на месте. При этом матёрый самец внимательно смотрел на меня, будто изучая или пытаясь что-то вспомнить.

Я по-прежнему сидел на полу, не решаясь встать. Байкер опять потянулся к автомату, но я положил ладонь на его руку и, не поворачивая головы, прошептал:

– Не надо.