Терракотовое пламя

Вожак заметил это и, как мне показалось, улыбнулся. Естественно, раз губ у него не было, он не мог растянуть их в улыбке, просто изменилось выражение его глаз, и непрерывное ворчание стало немного более добродушным, что ли. Он слегка шевельнул рукой, словно веля мне встать.

Я опёрся ладонями в пол, чуть подался вперёд, как будто действительно собирался подняться. Мутант одобрительно защёлкал. Когда я встал, он шагнул ко мне и положил когтистые пальцы на плечи. Продолжая издавать различные звуки, сушильщик осторожно коснулся моего лица всеми четырьмя щупальцами.

Сердце бешено заколотилось в груди. Я мысленно взмолился Тёмному Сталкеру, чтоб Байкер не вздумал совершить глупость. (Почему-то я был уверен, что сушильщик не хочет причинить мне вреда.) К счастью, бородачу хватило ума не стрелять, так что всё обошлось без происшествий.

Тёплые прикосновения необычайно гибких и подвижных пальцев (я так воспринял щупальца мутанта, хотя поначалу мне казалось, что они будут склизкими и холодными на ощупь) длились несколько долгих секунд. За это время сушильщик не только провёл щупальцами по шрамам на моём лице, но и ощупал губы, подбородок и даже коснулся кончика носа.

Наконец всё прекратилось. Старый мутант легонько оттолкнул меня, рыкнул на молодняк и, сутулясь, потопал к выходу. Выброс уже миновал, так что монстрам ничего не грозило.

Молодёжь поспешила за вожаком. Один из сушильщиков, тот, что с интересом наблюдал за действиями Байкера, проходя мимо сталкера, громко заухал, как будто смеялся. Когтистым пальцем он показал на его перепачканное в навозе лицо, а потом дважды легонько стукнул им себя по виску. Со стороны это выглядело так, словно он хотел сказать: «Ну ты и дурак, парень!»

Байкер встал с пола, когда мутанты вышли из гаража, а их шаги окончательно растворились в звуках ночи.

– Это чё щас было, а?

– Сам хотел бы знать, – буркнул я. После пережитого ноги отказывались держать меня, хотелось сесть, привалиться к чему-нибудь спиной и поспать, но сначала надо было позаботиться о Насте.

– Он чё, ёк-макарёк, типа поржал надо мной? – не унимался Байкер.

– Да не, вряд ли. Просто голову почесал, наверное.

Я присел около девушки. Она до сих пор не пришла в себя, но дышала ровно, и пульс хорошо прощупывался. Скорее всего, Настя просто заснула после пережитого стресса. «Ну и ладно, так даже лучше, хоть отдохнёт хорошенько, а то вымоталась не на шутку, – с нежностью подумал я. – Я и то с трудом на ногах держусь, чего уж говорить о хрупкой женщине».

Рюкзак за спиной явно мешал ей. Сейчас она ничего не чувствовала, спала как убитая, но тело толком не могло расслабиться.

«Расплата за это наступит утром, когда она проснётся. Затёкшие мышцы будут болеть, а новый переход ещё больше добавит неприятностей, быстро снижая выносливость и лишая сил, – отметил я про себя. – Всё это чревато частыми привалами, а болото – не то место, где можно остановиться на отдых в любой точке. Вообще, пока мы не дойдём до отцовского дома, лучше нигде не останавливаться».

Это батя по топям ходит никого и ничего не боясь, любая тварь его сторонится, а деструктивы как будто сами расползаются в стороны. Со мной такие фокусы не канают. Сколько раз бывало, что на меня в топях мутанты нападали, – захочешь пересчитать, так пальцев на руках и ногах не хватит.

Я надумал снять с Насти рюкзак, чтобы одной проблемой поутру было меньше. Делать это было сподручнее вдвоём, а потому я решил привлечь к делу Байкера (тот всё ещё стоял с задумчивым видом).

– Эй, хорош зависать! Говорю ж тебе: сушильщики не смеются. Сколько лет в Зоне живу, никогда о таком не слышал.

– Ну и что из того? Чё, типа не слышал, значит, такого не бывает, да? Может, они, эта, как там его, эволюционировали.

– Угу, резко причём. Двадцать с лишним лет чувства юмора у них не было, а потом раз – и появилось. Хватит уже философствовать, лучше помоги мне с Насти рюкзак снять, пусть отдохнёт по-хорошему. – Байкер шагнул ко мне. Я глянул на его измазанные подсохшим дерьмом лицо и руки. – Хотя нет, сначала умойся как следует, а то всё тут заляпаешь.

– Умойся, – передразнил бородач. – За каким хреном ты заставил меня этой дрянью измазаться? – Он поднёс испачканную ладонь к лицу, осторожно втянул носом пахнущий аммиачными нотками воздух, скривил недовольную мину: – Фу, воняет! А если руки навсегда этой гадостью пропитаются?

– Не пропитаются. Иди, вон, выйди на улицу, сунь руки под струю с крыши – и все дела.

После выброса и в самом деле пошёл сильный дождь. Вернее, началась обычная гроза. Когда я посоветовал Байкеру использовать для помывки небесную влагу, сверкнула молния, а спустя несколько секунд вдали раскатисто пророкотал гром.

– И вообще, хватит стонать. Я тебе так-то жизнь спас: сушильщики – те ещё привереды; если что не по ним – есть не будут. Брезгливые, твари.

– Жизнь он мне спас, – проворчал Байкер, топая к выходу. – Себя-то ты ничем не намазал, а они тоже тебя не сожрали.