Терракотовые сестры

Светящийся поток духов-убийц пролетал над головой Казаковой. Девушка, прикрытая остатками стены, оказалась под галереей этого жуткого водопада. И пока призраки гнались за драконом, она, поднырнув под поток, что есть силы припустила прочь, в степь, к горизонту, где в предрассветном светлеющем небе уже угадывался силуэт Богдо. Взрывы затихли, ничего не отвлекало летучих мертвецов от боя-пиршества. На удирающую «мелочь» никто не обращал внимания. А крик дракона становился больше похожим на стон.

– Улетай, улетай! Ты же можешь! – прошептала Маша, оглянувшись. Казаковой казалось, что она даже слышит, как трещит, пробиваемая духами, сияющая чешуя, как лопается кожа белого дракона, как он уже не дышит, а храпит. «Взлетай же!» – мысленно умоляла она, улепетывая, но не смея оглянуться.

Хрипы и стоны дракона сливались со звоном в ушах. Скоростной бег от завывающей смерти быстро отнимал силы. И приближающийся конский топот Маша различила не сразу. К ней мчалась та самая белая кобылка, на которой еще вечером ее вывезли из стойбища.

Всадник подхлестывал лошадь и явно догонял беглянку. «Травят, как зайца», – только и успела подумать она. А затем заметила, исхлестанная степными травами, мокрая от выпавшей уже росы, задыхающаяся от бега, заметила, что за ней гонится все тот же визжащий поток умертвий, сильно поредевший, но такой же голодный. Дракон, сияя слабым отблеском того света, что она видела вначале, летел в небе, все дальше удаляясь от Мертвого города.

У призрачной стаи теперь сменилась цель. Они не замечали своих потерь и гнались за живыми с той же ненасытностью проклятых. Всадник мчался во весь опор и на мгновение опередил пожирателей жизни, подхватив девушку в седло. Тут же за их спиной раздался взрыв. Кобылка, испуганная, прянула ушами, припала на задние ноги и припустила еще быстрее. Степь осветилась белым пламенем, разлетевшимся на сотни мелких ярких искр. От них и задымил мокрый ковыль. Казакова теперь ясно видела, что не гранаты гнали воющую орду монстров из степи в руины. Взрыв походил на фейерверк, много треска, вспышек, но от них привидения шарахались, в их потоке каждая искра прожигала дыру. Подобно ручью из ртути, в который кинули горсть песка, преследователи разлетались от взрыва, разорванные, но вновь собирались вместе, пусть и не полным составом. Порванные одежды, оторванные конечности, проломленные изуродованные тела теперь еще и прожигались. Духи выли, страдая, калечась заново, но не прекращали преследовать.

Белая кобыла в свадебной упряжи неслась что есть силы. Копыта взрывали дерн. Всадник в длинных одеждах управлял зверем одной рукой, второй нашарил за поясом что-то и поднес к длинной трубке, зажатой в зубах. Предмет задымился, и человек откинул его за спину в поток, практически не глядя. Еще один взрыв фейерверка выиграл для убегающих несколько секунд.

– Последний мешочек остался, – произнес всадник женским голосом.

– Туда, туда, на солончак! – закричала Маша своей спасительнице. – Они не сунутся на соль! Скачи к горе!

Та кивнула и дернула поводья. И напрасно!

Лошадь споткнулась, сбросила седоков и умчалась дальше. Им повезло, никого не придавило, но духи гнались по пятам. Две беглянки, уже на равных, неслись к горе, путаясь в одеждах. Лишь ощутив под ногами скрип соли, Казакова посмела оглянуться.

Ее напарница остановилась чуть раньше и, повернувшись лицом к врагу, стояла, выставив перед собой дивной красоты меч из белого камня. Трубки во рту у нее уже не было. Женщина кричала что-то похожее на мантры, с завываниями и мычанием. И тут взошло солнце.

На пустой, как столешница, степи его лучи выжгли остатки мертвого войска. Не успев укрыться в тени развалин, призраки со стоном, похожим на вздох и плач, одновременно исчезали под лезвиями лучей. Только черный туман выливался из мертвых очей и светлел на глазах, смешиваясь с утренним туманом. Когда горизонт совсем очистился, воительница села на землю, так и не выпустив меча. Лишь воткнула его в землю, как посох. Утренний свет ярко заиграл на золотистой рукояти.

Казакова остро ощутила, как нелепо выглядит сейчас в своей изодранной одежде, грязная и растрепанная, со следами былой роскоши псевдосвадебного костюма рядом со своей неожиданной спасительницей. Та даже сейчас, после ночной гонки и опасного падения, оставалась элегантна, как актриса старого кино. Время остановилось рядом с ней или это она остановила время, чтобы отдышаться и шагнуть снова навстречу софитам? Широкие одежды не пострадали, прямые черные волосы лежали гладко и ровно, как шелковый капюшон. Вот сейчас она легким движением поднимется, лишь слегка опершись на меч, и унесется ввысь, оставив изумленную чумазую девицу сидеть среди соленой равнины.

«Хоть спасибо скажу!» – решила Маша и подошла к женщине. Вблизи та оказалась несколько старше и проще, лет сорока, и явно азиатка. Но не отказываться же от спасения из-за этого! Женщина заговорила первой, даже не повернув головы в Машину сторону:

– Лунь улетел? Или… – понятно, какой ответ ей хотелось услышать.