Террариум черепах (СИ)

тех самых пор, как Лерку бросил парень, которого она

очень любила.

- У тебя вообще есть хотя бы одна подруга, у которой

не было в жизни несчастной любви? - насмешливо

интересуется Художник.

- Эм, Вера… Хотя, нет. Она ведь покончить с собой

пыталась. Причём из-за того же парня.

- О, Боже…

Мы идём по парку. Время приближается к восьми, и

я мимоходом думаю о маме. Когда я сказала, что иду

гулять с ним, она была мягко говоря недовольна. Думаю,

он ей не нравится. Хотя, главное, чтобы он мне нравился,

правда?

- А ты? - спрашивает.

- Что?

- Какие грустные истории любви случались с тобой?

Я пару минут молчу, наблюдая за паром от моего

дыхания, затем пожимаю плечами и небрежно произношу:

- Парень, в которого я была влюблена, спал с моей

подругой…

- Чёрт…

- …по моей просьбе, - заканчиваю я.

Он изумлённо смотрит на меня.

- Почему?

- Потому что она была в него влюблена.

- А в кого был влюблён он?

- В себя.

Мы подходим к скамейке и садимся на неё.

- Как насчёт тебя? - осторожно любопытствую я.

Художник качает головой.

- Нет-нет, любовные драмы - это точно не про меня.

У меня всё просто и обыденно. Как у всех.

- Как у всех? - недоверчиво переспрашиваю я. -

Знаешь, далеко не все уходят из дома и живут в трейлере.

Что произошло?

- Ничего, - пожимает плечами он. - Мы с отцом

просто разошлись во взглядах. Он хотел, чтобы я, как и

Олег, пошёл по его стопам, занялся промышленностью. У

отца несколько собственных табачных компаний. А я

решил, что одного Олега в семье вполне достаточно.

- Желание быть бедным художником взяло верх?

- Вроде того.

- Хм, и вправду инфантил…

- Романтик, - поправляет он.

Я достаю из кармана куртки пачку сигарет и

зажигалку. Он достаёт из своей большой черной сумки, с

которой таскается буквально всюду, альбом и карандаш.

О нет, только не это…

- Не двигайся, хочу запечатлеть тебя с сигаретой, -

говорит.

Я закатываю глаза.

- Не надо.

- Не шевелись.

- Я замёрзну.

Художник достаёт из своей огромной сумки бутылку

водки и протягивает мне.

- Ты всегда носишь с собой алкоголь в сумке? -

спрашиваю я, открывая замёрзшими пальцами бутылку.

- Нет, только когда иду на свидание, - пожимает

плечами Володя.

- Споить пытаешься? - спрашиваю я и прикладываюсь

к бутылке.

- Не шевелись.

Бутылка становится переходящей, мы периодически

пьём из неё, я курю уже пятую сигарету, так как он

хочет, чтобы «я оставалась в образе». В образе алкоголички

с сигаретой, как я понимаю. Меня дико развезло от

водки и сигарет, и я просто сижу и смотрю в

пространство, потому как, когда я пьяная, я всегда ужасно

унылая и молчаливая. Допиваю содержимое бутылки и

кидаю её в мусорку.

- Что-то ты совсем захмелела, - голос Володи с трудом

прорывается сквозь пьяный туман. Я несколько секунд

осмысливаю его слова.

- Пойдём, до дома тебя провожу, - он убирает в

сумку альбом и карандаш и встаёт. - Идти можешь?

Я встаю. Ну, вроде могу, первый раз, что ли. Но

как только делаю шаг, тут же поскальзываюсь на

скользком льду. Володя успевает поймать меня, ухватившись

за мою талию. Ой… Ставит в прежнее положение и

берёт меня за руку.

- Пойдём.

Володя молчит, пока мы идём домой. Я постепенно

прихожу в себя и в панике думаю, как сейчас заявлюсь

пьяной домой. Чёрт, ну опять я напилась! Это уже

напоминает алкоголизм. И опять с Художником. Может,

маме он не просто так нравится? Может, и вправду

дурно влияет на меня?

За всеми этими мыслями я не замечаю, как мы

добираемся до моего дома. Только увидев знакомые

железные ворота, понимаю, что пришли. Окна дома

тёмные, есть надежда, что мама уже спит.

- Пришли, - говорю я.

Художник стоит рядом со мной, совсем близко, я

даже чувствую исходящее от его тела тепло. Особенно

сейчас, в -20. Поцелуй же меня…

Художник наклоняется и захватывает мои губы

своими, осторожно, неспешно, нежно. Я отвечаю, так же

медленно, смакуя этот воздушный, мягкий поцелуй. Его

руки по-прежнему в карманах, не касаются меня. Мои

тоже.

- Я всё равно с тобой не пересплю, - выдыхаю я,

когда Володя отстраняется.

- Спокойной ночи, Аня.

- Спокойной ночи… - шепчу я.

Будит меня телефонный звонок. Я открываю глаза,

сначала не понимая, где я, и что меня разбудило. Шарю

по комнате сонным взглядом в поисках источника шума,

затем беру телефон.

- Алло, - хриплю я.

- Леонова, я в тюрьме.

На улице темно, на часах три часа ночи. От

меня несёт перегаром. Передвигаясь по комнате тихо, боясь

кого-нибудь разбудить, я одеваюсь. Звоню в такси и

заказываю машину. Затем сжёвываю всю пачку жвачки,

кидаю в сумку ключи от дома, кошелёк, телефон. Решив