Террариум черепах (СИ)

- О, Боже, - бормочу я и закрываю лицо рукой.

- В тринадцать?! - поражённо восклицает мать

Володи.

- В тринадцать? - переспрашивает Володя.

- В тринадцать, - понуро киваю я.

- Это был её тринадцатый день рождения, - продолжает

подливать масло в огонь, - она тогда узнала о смерти

пьяницы из соседнего подъезда. Надралась в хлам.

Пришлось её в больницу везти.

Жгучие слёзы режут глаза, слово бритвы. Мне хочется

ударить Беллу. Ещё больше мне хочется умереть прямо

здесь, за этим столом, в одну секунду. Просто умереть и

всё. И пускай Изабелла умрёт вместе со мной. И если

я попаду в Ад, пускай она лучше отправится в Рай.

Я молча встаю из-за стола и выхожу из столовой,

бреду к лестнице и поднимаюсь на второй этаж.

Я. Так. Устала.

- Аня! - зовёт мама, - Аня, подожди.

Я оборачиваюсь посреди коридора, и она

останавливается рядом со мной.

- Белла не хотела тебя обидеть, - говорит.

- Унизить, растоптать, опустить в глазах Володи, но

только не обидеть, нет, - отвечаю я.

- Послушай, она заботится о тебе, правда делает это

странным способом.

- Она тоже пытается развести меня с Володей? Вы

что, сговорились?

- Аня, Изабелла хочет, чтобы ты была рядом с

достойным человеком.

- Да она сама недостойный человек, о чём тут

говорить?

- Аня!

Я тяжело вздыхаю и спокойно начинаю:

- Я тогда проснулась в шесть утра. Никакого

праздничного настроения и в помине не было. Я

занималась разными обыденными делами, пока ты спала.

Потом позвонил папа, поздравил меня и сказал, что

заедет вечером. Потом проснулась ты, поздравила меня,

подарила подарок и ушла на работу, пообещав, что

праздновать не будем, раз я не хочу. В тот день было

воскресенье, поэтому в школу мне не нужно было. И

тогда я решила навестить Васлава, ведь он уже неделю

не выходил из дома после отъезда Анны-Виктории.

Дверь была открыта. Я помню, что удивилась, ведь

Поэт всегда закрывал дверь на свой хиленький замок.

Он лежал в комнате. В луже собственной рвоты. Сжимал

в руке бутылку из-под дешёвой водки. Видимо, когда он

наглотался таблеток, его стошнило, но ему это не помогло.

Я помню, что оставалась спокойной. Я была спокойной,

когда вызывала «скорую». И когда диктовала адрес. Была

спокойной, когда решила, что негоже ему так лежать, и

поменяла его грязную рубашку на другую. Я даже протёрла

его испачканное в рвоте лицо влажной тряпкой. Потом

приехали врачи. Один из них сказал, что он пролежал

так приблизительно три дня. Три дня. Я считала, что

он просто в депрессии, что всё обойдётся, в то время

как он уже был мёртв. Я ушла из квартиры раньше,

чем врачи его увезли. Я даже не знаю, похоронили ли

его, ведь хоронить было некому. Родственников у Васлава

не было.

Я вернулась домой, взяла с верхней полки бутылку

с вином и выпила её. Всю. И ведь что странно. Я была абсолютно бесстрастна. А внутри будто что-то оборвалось.

Было больно, но внешне я оставалась такой же холодно-

беспристрастной. Тогда-то я и узнала, как хорошо умею

сдерживать любые эмоции. Я прекрасно себя контролирую.

Потом приехал папа и застал меня блюющую. Повёз в

больницу.

Когда ты выгнала папу, мы с Ваславом стали ещё

ближе друг другу. А потом он бросил меня. Предал. И

из-за кого? Из-за этой стервы Анны-Виктории. Она его

ведь не любила никогда. А он всё равно ушёл. И я

ему не помогла. Я считала, что он справится сам, и не

пришла к нему. Я его не спасла. Вот это чувство. И

с этим чувством я живу уже четыре года. А ещё я

живу с осознанием того, что больше нет дедушки и

бабушки. Больше нет папы. От меня все уходят, мам.

Теперь у меня только ты и он. Пожалуйста, не отнимай

его у меня. У меня осталось всего три месяца. А потом

я уеду. И больше его не увижу. Мне нужны эти три

месяца. Нужны, понимаешь?

- Уедешь, значит… - раздаётся голос Художника за

спиной.

Вот чёрт…

***

- Понимаешь, есть план, - замогильным голосом шепчу

я. - Я составила его ещё в двенадцать лет. По этому

плану я должна окончить школу с отличием, потом

уехать в Москву, поступить в медицинский университет

на хирургию, окончить с отличием его, потому перевезти

к себе маму и обеспечивать её. Хорошие хирурги всегда

нужны.

Володя ерошит руками тёмные волосы и сдержанно

заключает:

- И меня в этом плане нет.

- Нет.

Он сидит на кровати в моей комнате. Я стою у

стены и смотрю на него. У меня должно было быть ещё

три месяца.

- Когда собиралась сказать? - спрашивает. - Или хотела

просто помахать платочком из окна поезда?

Он очень мрачно усмехается. Я вздыхаю.

- Позже.

Этого разговора не должно было быть сейчас. Кто