Террариум черепах (СИ)

устала, чертовски устала, и не в моих интересах спорить.

Мне нужно восстановить сон и аппетит. Мне нужно

перестать убивать себя или позволять делать это другим.

Максу. Он высасывает из меня жизнь, а я с одержимостью

мазохиста принимаю это, получая даже своеобразное

удовольствие. Пора бы уже что-то менять.

Тут меня осеняет.

- А как я сюда попала?

- Как-как, на скорой.

- Это-то понятно. А что было до этого. Я последнее,

что помню - доску.

- Ты упала в обморок, Энни. Максим отнёс тебя

в медпункт и позвонил мне.

- Макс, значит…

- Он очень за тебя волновался, Энни. Очень хороший

мальчик.

Знала б ты мама, что этот самый «хороший мальчик»

и довёл меня до больнички.

- Думаю, ты ему нравишься, - заговорщицки шепчет

мне мама и улыбается.

Я горько усмехаюсь. Знала б ты мама, что даже

больше, чем просто нравлюсь.

Сорок семь

Единственный приятный аспект в болезнях - так это

больничные. Сидишь дома, ни черта не делаешь, а

вокруг тебя ещё и все бегают, переживают.

В общем, сижу я здесь уже вторую неделю в

одиночестве и покое. Я начала есть. Как и говорила

мама, по чуть-чуть. Еда придала мне больше сил и

энергии. Я начала спать. Правда, всего каких-то по

четыре-пять часов в сутки и только со снотворным,

но ведь это только начало. Меня уже не шатало из

стороны в сторону от усталости. Это прогресс. Я

обязательно поправлюсь, я поставила себе эту цель и

добьюсь своего.

Конечно, понятно, что всё это и потому, что меня

никто не беспокоит. Все предложения подруг прийти

навестить меня я тут же пресекла. Касаемо Макса…

Он не звонил. И нельзя сказать, что меня это сильно

огорчает. Главной причиной моего нервного срыва стал

именно он. Ну и конечно, моя маниакальная тяга

к нему. Так что не подумайте, будто я виню во всём

его одного. Я тоже виновата, не меньше. Меня тянет

к Максу, и я, вместо того, чтобы бороться с собственной

потребностью в нём, удовлетворяю её. А потом сама же

за это получаю. Ну и кто я в итоге, если не идиотка?

И вроде бы всё так хорошо, и Макс не угрожает

моему спокойствию… Но Макс был бы не Максом, если

б не появился именно тогда, когда я практически пришла

в себя.

Я сижу на столе, болтаю ногами и жду, когда

закипит чайник. Раздаётся трель дверного звонка и я

морщусь. С некоторых пор я ненавижу этот звук.

Спрыгнув со стола, я иду открывать. На пороге стоит

Макс, собственной персоной. Вот только его мне

сейчас не хватало.

Я прохожу в квартиру, давая понять, чтобы он

заходил. Подхожу к стене и прижимаюсь к ней спиной.

Мне нужно быть как можно дальше от него.

- Лера сказала, что у тебя больничный. - Говорит

он. Я киваю. - Сказала, что у тебя сильное переутом-

ление. - Я вновь киваю. - И нервный срыв.

- И ты, значит, сразу прибежал? - тихо спрашиваю

я. В моём голосе нет ни яда, ни ехидства, ни

осуждения. Вообще ничего.

- Прибежал, - нисколько не смутившись, соглашается

Макс.

- Зачем?

- Волновался.

- Когда Леру трахал, не волновался.

Макс морщится, словно от боли. Хорошо.

- Ты меня сейчас осуждаешь за мои отношения с

Лерой, я правильно понимаю? - спрашивает он, наступая

на меня. О-о, да он разозлился. Так быстро.

- Нет, - качаю головой я.

- Это хорошо, потому что я встречаюсь с ней

только потому, что ты этого хотела.

- Да что ж вы вечно из меня виноватую делаете! -

срываюсь на крик я. Прежнего спокойствия как не бывало.

- Будто я тебя заставила, будто я Леру под тебя

специально положила!

- Нет, тут ты не причём, - покачал головой он. –

Это была её инициатива. И знаешь, на самом деле, мне

очень понравилось. Твоя подруга не промах.

Макс разрушает мою жизнь. Макс убивает меня.

Макс высасывает из меня жизнь, а я позволяю ему

это, потому что мне это нужно, потому что это, наверное,

единственное, что у меня может быть от него. Потому

что на самом деле я люблю его и ничего не могу с

этим поделать.

Но говорить мне подобные вещи я позволять не

собираюсь. И отвешиваю ему пощёчину.

Макс смотрит на меня чуть удивлённо, чуть…

одобрительно?

И целует меня. Со всей яростью, что сейчас,

верно, обуревает его. Прикусывает мои губы, грубо

вторгаясь языком в мой рот. И я не отталкиваю его,

как вроде бы должна, я отвечаю. Потому что это Макс,

а это я. И по-другому быть не может. Он отрывается

от меня и смотрит в глаза, внимательно испытующе.

- Я люблю тебя, - вдруг говорит он. - Я чертовски

тебя люблю. - Он говорит и смотрит на меня с

изумлением, будто не может понять, почему его так

сильно одолевают все эти чувства.

Я закрываю глаза и не могу понять - от боли,