Терриконы

Они жили как будто в ненастоящем мире. Вроде все по-прежнему, и жизнь привычная, почти такая же, как до войны, но вот только не отпускала Надю мысль, что они как будто ее, эту самую жизнь, изображают. Все вокруг. Что "молодые республики" не стали не то что государством - даже призраком его, что будущего, которое так нужно даже не ей, а Коле, - больше нет. Там - рукой махни - в нескольких километрах была Украина, и не сказать, что там было особенно лучше. Но там у Коли было будущее. Там, в конце концов, можно было уехать. В Краматорск, Мариуполь, на крайний случай - даже в Днепропетровск или, подумать страшно - в Киев. А здесь. здесь куда они могли уехать? В Донецк? В Луганск? Ах ты ж Боже ты мой, ну и туризм! Чего она не ви-дела там, в полувымерших столицах недореспублик? Все то же самое, что и здесь, в Докучаевске.

Да и Георгий... да, он был рядом, когда ей было совсем плохо, когда она была одна, но он ведь воюет. Убить (тут Надя перекрестилась, глядя в угол. Икон, правда, в углу не было) его могут в любой момент, и что тогда?

"Значит все-таки Саша? Так он тоже в армии. Его тоже убить могут." - тут же шевельнулась мысль. Нет.

Странно, но нет. Мысль о том, что Сашка мог погибнуть. Наде почему-то очень легко было представить, что убьют Георгия, но Сашку мертвым, в гробу, в цветах она представить себе не могла. Саня мой. он не такой. Он бессмертный, да, Господи, он же бессмертный, да?

Мой? Ты сказала "мой"?

В этот момент Надя поняла, что сейчас, вот именно сейчас нужно уезжать. Коля игрался на кухне, строил что-то бесконечное, позвякивая кастрюлями, ложками и какими-то половниками. Надя остановилась посредине комнаты. и как-то легко принял решение. Слишком легко? Она развернулась, быстро соображая, что именно с собою взять, боясь одной мысли об отъезде, пугаясь ее до ужаса - и одновременно желая этого отъезда всеми силами своей уставшей души.

Она просто устала бояться неизвестности. Так, трусы-носки-футболки Коли. платья. на черта мне платья? Джинсы теплые, кофты. пожалуй, все. Одного чемодана не хватит, кстати, как она сможет - с двумя сумками и Колей? Ничего. Как-нибудь сможет. Выдержит. Последние отложенные деньги пойдут на "бомбилу", который перевезет через КПВВ. У нее есть. да, пять тысяч рублей. Этого хватит, с лихвой. А там. а там мама, и они что-то придумают. Все будет хорошо, Надя, не бойся, соберись, Надежда. Отсюда, из этой дыры, пора валить. И мы с Колькой свалим.

Впервые за последние месяцы Надя улыбнулась. Несмело. потом все шире и шире. Встряхнула черными волосами и ринулась на балкон, за сумками.

На кухне чем-то звякал Коля.

МАРТИН, он же Мартин. Дачный поселок "Березовое", 1,5 км западнее Докучаевска.

...нет, не брошенное. Оставленное, и от этого было еще неприятнее. Хотя чего жалеть дома-то? Но мне было их почему-то жалко. Жил человек, жил, дом строил. Яблоню садил. Обои переклеивал, чердак зашивал, крышу утеплял. Старался. Некоторые дома даже изменили советскому "дачному" стилю белого силикатного кирпича и были по-новомодному обклеены пенополистиролом, покрашенным сверху под шубу в какие-то бежевые расцветки. Это ж кто-то в магазин ездил, цвета подбирал, старался, с женой ругался, мотался по рынкам.

А потом - уехал. Поселок умирал - как умирает всякий дом, оставшийся без хозяев. Жалко.

Идущий первым Стелс поднял руку, и все замерли. Редкая цепочка людей, идущая между домами почти след в след, с промежутками в несколько метров, рыскающая взглядами, замерла и аккуратно опустилась на колени. Я увидел, как Танцор перехватил автомат и провел рукой в перчатке по штатному "Корсару". Две "эфки", две "РГД-шки"... девять магазинов в разномастных подсумках, "пэ-эм" в набедренной кобуре. Я отпустил АКС, повисший на шее на ремне, и сам провел руками по плитоноске и РПС-ке. Пальцы как будто запоминали расположение зброи, скользя по замерзшему, ставшему жестким нейлону, касаясь холодного угловатого металла, ощупывая и проверяя, все ли на месте. Каску я не брал - было совершенно невозможно нахлобучить и толком закрепить ее на толстой флисовой шапке, раскрашенной в мультикам.

- Сбродная солянка. - пробормотал сзади Ваханыч.Я поднял голову и окинул взглядом цепочку темных фигурок. Маскхалат был только у Стелса... Ну как - маскхалат. Только куртка, которую тот натянул поверх броника, а остальные были в "форме номер восемь", короче - кто в чем. Каска, кстати, была только на Ляшко, причем даже с баллистическими очками, поднятыми и завернутыми в чехол. "Интересно, зачем?" - лениво подумалось. Ляшко, в отличие от остальных, вид имел совершенно равнодушный, он поставил РПГ-7 на снег, прислонился к гранате и, казалось, готов был задремать.

Как всегда, в голову лезли совершенно ненужные, "левые" мысли.