Территория без возврата

— Ты преувеличиваешь, — снисходительно улыбнулась Теана, и я готов был ее задушить. — Любой хотел бы оказаться на твоем месте. Конечно, тебе нелегко пришлось, столько испытаний… — Она скроила приличествующую моменту мину. — Но теперь! Алекс, насколько я знаю, о тебе собираются писать книгу — издательства сражаются за право обнародовать твою историю. Ты станешь лицом рекламной компании Корпорации и национальным героем. Со временем ты будешь очень известным и богатым человеком и…

Я швырнул бокал на пол и вышел из лаборатории.

7 октября 2021 года

Никто не хочет ни слова слышать о том, что делать из Нулевого измерения парк аттракционов — опасно.

Я могу быть откровенным только с Саймоном, но у него, как только я открываю рот и заговариваю на эту тему, сразу делается замкнутое и обиженное лицо, как будто я пытаюсь обвинить его в чем-то противозаконном, мерзком. Для него на первом месте — наука, я уже писал. Он будет увлеченно проводить свои эксперименты, чем бы это ему ни грозило.

Знаю, чем все кончилось, когда Саймон впервые вышел в Зону. Знаю, но сказать ему не могу, потому что тогда пришлось бы рассказать обо всем остальном, признаться, что утаил дневник Кайры. И Бог знает, чем это обернется.

Приходится держать язык за зубами, и я молчу, конечно, хотя все чаще думаю, что должен, обязан что-то предпринять.

Открыться родителям, поделиться своими страхами тоже не могу. Во-первых, не хочу впутывать их во все это. Во-вторых, у меня нет уверенности, что мои разговоры не прослушиваются. В-третьих, чем они помогут? Какой совет смогут дать?

Пусть растят Алиску и будут счастливы. Я для них в любом случае отрезанный ломоть. Хотя скажи я такое маме с отцом, они бы обиделись, расстроились, что я так думаю.

21 октября 2021 года

Расстался с Джессикой. Вернее, она меня бросила. Сказала, что я невыносимо занудный и мрачный тип.

В Университете все чаще идут разговоры о том, кто я на самом деле такой. Вроде бы не обычный лаборант, а чуть ли не путешественник во времени. Слухи просачиваются сквозь все требования секретности, как вода сквозь мягкую почву. Тем более что исследования продвинулись уже так далеко вперед, что ни у кого нет сомнений: они увенчаются успехом.

Когда молва дошла до Джессики, она пристала с расспросами, и я (был немного под градусом, если честно) рассказал ей кое-что.

Как она была счастлива! Быть девушкой такого удивительного человека! Будущей звезды!

С утра я себя ненавидел и взял с нее слово молчать. Слово-то Джессика дала, но вот заткнуть ее, когда она принималась болтать всякий вздор, мне уже не удавалось.

— Как можно быть таким?! — возмущенно спросила она во время нашего последнего разговора.

— Каким — «таким»?

— Что ты придуриваешься? О тебе хотят писать книгу, тобой все кругом интересуются, носятся, как с… — Джессика всплеснула руками.

— Я что, прошу, чтобы со мной носились?

— Дуешься на жизнь, вечно ходишь с кислым лицом! — Джессика уже кричала и даже ногой топнула. — Всем недоволен и ненавидишь людей!

Она ошиблась. Ненависти к другим во мне нет — кого я ненавижу все чаще, так это себя.

А еще Джессика не может понять, как кто-то может пожелать оставаться в тени. Просто жить. Просто любить. Просто быть нормальным человеком, а не ярмарочным уродцем.

Она хлопнула дверью так сильно, что у меня не было сомнений: она ждет, что я за ней побегу. Но я не побежал.

3 ноября 2021 года

— Слушай, я давно хочу поговорить с тобой. Давай начистоту. Почему ты теперь так резко настроен против наших исследований? — спросил Саймон в среду. — Объясни, только честно и подробно.

Он хотел вызвать меня на откровенность. Мы бродили по парку — тому самому, где Джессика так любила устраивать пикники. Правда, сейчас уже холодно для сидения на траве: всю задницу отморозишь.

Мы с Саймоном устроились на лавочке, и он достал из бумажного пакета кусок булки, чтобы покормить голубей.

— Ты же сам нашел меня, и поначалу все было хорошо. — Он вдруг резко повернулся и посмотрел на меня поверх очков так, как никогда не смотрел. Пристально, жестко. Я вообще не думал, что у него может быть такой взгляд, и поёжился. — Ты утаил от меня что-то? Верно? Знаешь о Нулевом измерении что-то, о чем мы даже не догадываемся? Рассказывай же!

Мне стало неуютно под этим пылающим взором. «Брось, это же Саймон, добряк Саймон!» — сказал я себе, но почти не поверил. Отвел глаза, опустил голову. Что сказать ему, чтобы он понял? Какую полуправду? И как при этом убедить в своей правоте?

Кажется, я уже писал здесь, в дневнике: никто не знает, что я долгое время был в Пространственной Зоне с Кайрой. Я не хотел натянутости, недоверия, лишних вопросов. Мне казалось, это только мое. Никому, кроме родителей, я не сказал, что Кайра сбежала в Зону, когда заболела. Про Мари, про Саймона — тоже… Как я мог все это рассказать?! Это ведь даже не мои секреты, я их сам узнал, прочитав чужой дневник.