Территория Левиафана

Вот тут Триан и должен был вернуться, а его не было. Альда чувствовала, что он не торжествует, ему было больно и… страшно? Триану, который не боится ни смерти, ни богов, ни демонов?! Этого же не может быть… Не могло. Но было.

Там, в воде, на него напал кто-то новый, до этого скрытый темными волнами. Альда пыталась увидеть его глазами Триана, но не могла, сознание легионера слишком быстро поддавалось панике. Он ни с чем подобным еще не сталкивался – ни при обучении, ни на заданиях.

Она поспешила к борту, надеясь хотя бы так понять, что произошло. Она посмотрела за борт, но Триана там не увидела. Вода рядом с кораблем бурлила, и лучи солнца изредка вырывали из нее что-то черное, гладкое… Снова ящеры? Но почему они тогда воспринимаются по-другому?

Сама она не поняла бы, что к чему, но подсказку ей дал один из меров, подбежавших к борту.

– Это плоские черви! Они выжидали в воде, а теперь напали на него!

Мер казался смутно знакомым: они раньше пересекались и, кажется, были представлены. Но в нынешнем хаосе Альда была далека от того, чтобы припоминать его имя. Да оно было и не важно сейчас, мир сузился, и значение имел только Триан.

– Что за плоские черви? – уточнила она, не отрывая взгляда от волн. Она снова пыталась коснуться разума Триана, чтобы поддержать его, успокоить, но ничего не получалось.

– Это существа, из которых сделаны мы, – пояснил он.

Вот оно. То, чего Триан не ожидал.

Плоские черви, насколько было известно Альде, были примитивными и не слишком сильными хищниками. По идее, Триан должен был разобраться с ними шутя, после того, что он сделал с ящерами. Но что-то в их природе оказалось неожиданным для него, и он, уставший и, возможно, раненый, не справлялся.

– Нужно вытащить его оттуда!

– Простите… – смутился мер. – Простите, но я не смогу…

Альда бросила на него гневный взгляд, собираясь выплеснуть хотя бы часть собственной бессильной злости, но вовремя прикусила язык. Мер, говоривший с ней, был изранен. Его кожу почти сплошной пеленой покрывали страшные химические ожоги, на животе еще кровоточили три рваные раны, его шатало от усталости… И все же он был единственным, кто подошел к ней. Он хотел помочь – но он прекрасно знал, что, если нырнет вниз, туда, где колыхались на волнах ядовитые водоросли, он уже не выплывет.

Значит, оставалась только она.

Связь с сознанием Триана теперь приносила ей боль, и куда проще было бы отпустить… А она не хотела. Эта боль сейчас придавала ей сил, заставляя забыть о том, что она может, что не может. Боль убирала наносное, и оставалось только главное: желание спасти его любой ценой.

Телекинез всегда был для Альды вторичной способностью, непонятной даже ей самой. Эта сила то пробуждалась, то засыпала, не возвращаясь даже тогда, когда Альде угрожала опасность. Но теперь уже знакомая энергия подчинилась ей – вся разом. Сила откликнулась на зов гнева и боли, и предела у нее просто не было.

Альда вытянула руки вперед, к воде, направляя энергию туда. Видимого проявления у телекинеза не было – никакого сияния или дрожи воздуха. Но был результат!

Первыми исчезли водоросли. Они приподнялись над водой – и рассыпались в прах, мутной пленкой осевший на волнах. Они, еще недавно образовывавшие монстра, способного убивать ящеров, теперь стали мусором.

Очистив путь, Альда разделила Триана и набросившихся на него червей. Это было непросто: длинные тела, от трех до пяти метров каждое, обвивали его со всех сторон, они просто давили массой, не давая ему ни двигаться, ни дышать. Если бы они каким-то чудом все вместе оказались на палубе, люди все равно не смогли бы растащить их. А вот телекинез был на такое способен: это чистая сила, у нее нет преград.

Пойманных червей Альда перенесла в сторону – и раздавила, как давят насекомых. Она никогда не получала от убийств удовольствия и старалась их избегать, слишком уж жутким было для телепатки ощущение смерти. Но здесь она не могла поступить иначе. Как будто не она управляла своей силой, а сила говорила ей, что нужно делать.

Когда черви превратились в единую безжизненную массу, Альда тут же потеряла к ним всякий интерес и отбросила подальше. Значение имел только Триан. Она осторожно перенесла его на корабль и опустила на палубу.

Он все еще был в сознании, но от этого, пожалуй, становилось только хуже. Он чувствовал боль от ожогов и ран, покрывавших его кожу – его едва можно было узнать! Но с этим он надеялся справиться, здоровье легионера многое допускало. Даже смерть, после которой можно вернуться.

Его гордость никуда не исчезла. Он пока не пришел в себя после потрясения, но уже старался подняться на ноги, всем своим видом показывая, что никакая помощь ему не нужна. Посодействовали – и ладно, однако у него и так все было под контролем!

У него даже получилось… почти. Ненадолго. Он сумел подняться, распрямить плечи, он даже не держался за борт корабля для опоры. Но сказать он так ничего и не сумел: по его телу прошла судорога, заметная даже со стороны. Он повалился на колени, и изо рта и носа легионера пролился поток чистой алой крови.