Территория тьмы

— Теперь мне пора уходить, — ответил Рамачандра. — Мне нужно добраться в деревню до темноты.

— Да-да, вам нужно вернуться домой до темноты.

— Но как я смогу поговорить с вами в деревне?

— Я привезу переводчика.

— Я хочу принять вас в своей бедной хижине. Я потратил целый день, чтобы разыскать вас. В деревне слишком много людей. Как я смогу поговорить с вами в деревне?

— А почему мы не можем поговорить в деревне? Неужели нам не удастся выставить его отсюда?

Кадеты начали подталкивать Рамачандру к двери.

— Я привез вам рис с поля вашего деда.

— Спасибо. Скоро уже стемнеет.

— Я хочу поговорить с вами, когда вы приедете.

— Мы поговорим.

Дверь закрылась. Кадеты ушли. Я улегся на кровать под вентилятором. Потом принял душ. Я вытирался, когда в запертое окно кто-то поскребся.

Это был Рамачандра — он стоял на веранде и пытался улыбаться. Я не стал звать никаких переводчиков. Мне не требовалось ничьей помощи, чтобы понять, что он говорит.

— Я не могу говорить в деревне. Там слишком много людей.

— Мы поговорим в деревне, — ответил я по-английски.

— А теперь возвращайтесь домой. Вы слишком много разъезжаете.

Знаками я убедил его отойти от моего окна. А потом быстро задернул занавески.

* * *

Прошло несколько дней, прежде чем я решился снова съездить в деревню. Поездка началась неудачно. Возникла какая-то заминка с транспортом, и мы смогли выехать только в середине дня. Продвигались мы медленно. В поселке у пересечения дорог был базарный день, и дорога была опасно запружена телегами, которые то ехали справа от шоссе, то без предупреждения перемещались на левую сторону, и их маневры были плохо видны из-за клубов пыли. Пыль была очень густой и непрерывно держалась в воздухе; она окутывала деревья, поля, деревни. Возникали дорожные заторы, телеги с грохотом сталкивались друг с другом, а возчики при этом вели себя так же равнодушно, как и волы.

На перекрестке царил сущий хаос. Я дышал пылью. Пыль забивалась в волосы, пыль забиралась под рубашку, тошнотворная пыль оседала на ногти. Мы остановились и стали ждать, когда дорога расчистится от повозок. А потом наш шофер куда-то пропал, забрав с собой ключ зажигания. Искать его было бесполезно: мы бы только понапрасну блуждали в пыли. Мы сидели в джипе и время от времени сигналили. Через полчаса шофер вернулся. Его ресницы, усы и напомаженные волосы осветлились от пыли, зато улыбка оказалась влажной и торжествующей: ему удалось купить овощей. Уже близился вечер, когда мы доехали до набережной; когда же мы добрались до деревни, то солнце уже садилось, преображая пыль в облака чистого золота, так что каждая человеческая фигура шагала внутри золотой ауры. Теперь эта земля не таила никаких страхов, никаких чудес. У меня было такое чувство, что я хорошо ее знаю. И все же некоторая тревога оставалась: в деревне жил Рамачандра.

Он ждал меня. Теперь на нем не оказалось мантии, в которой он явился в гостиницу. На нем было лишь дхоти да священная нить, и мне было невыносимо смотреть на его костлявое, хрупкое тело. Завидев меня, он сразу же принял экстатически-благоговейную позу: блестящая бритая голова запрокинута, глаза вытаращены, губы в чешуйках засохшей слюны плотно сжаты, обе руки-палки воздеты кверху. Вокруг нас уже собрались зрители — и он демонстрировал им, что я принадлежу ему. Лишь несколько секунд спустя он расслабился.

— Он говорит, что Господь послал вас ему, — сказал мой друг из ИАС.

— Посмотрим.

ИАСовец превратил мою реплику в официальное приветствие.

— Не желаете ли вы съесть что-нибудь в его бедной хижине?

— Нет.

— Выпейте хотя бы воды.

— Мне не хочется пить.

— Вы отвергаете его гостеприимство, потому что он — бедняк.

— Пускай думает так, если хочет.

— Хотя бы крошку еды.

— Скажите ему, что уже поздно. Скажите ему, что вам нужно расследовать ту растрату в Фонде национальной обороны, о которой вы мне рассказывали.

— Он говорит, что Господь послал вас ему сегодня.

— Если он будет продолжать в таком же духе, я долго не выдержу. Спросите его, зачем он хотел со мной встретиться.

— Он говорит, что не скажет вам, пока вы что-нибудь не съедите в его бедной хижине.

— Тогда скажите ему «До свиданья».

— Он предлагает вам удалиться в более укромное место.

И Рамачандра повел нас через свою лачугу в маленький мощенный плитами дворик, где его жена — та самая женщина, что плакала, схватившись за мои «вельдтшены», — сидела на корточках в углу с нарядно покрытой головой и делала вид, будто начищает медную утварь.

Рамачандра принялся вышагивать туда-сюда. Потом снова спросил: не желаю ли я поесть?

ИАСовец перевел ему мое молчание.

Поистине удивительно, сказал Рамачандра, что я приехал в деревню именно в это время. Так вышло, что сам он как раз попал в затруднительное положение. Он собирался затеять небольшую тяжбу, но та тяжба, которая только что закончилась, обошлась ему в двести рупий, и вот теперь ему не хватает денег.

— Но это же решает все трудности. Пускай забудет о новой тяжбе.

— Как же ему забыть о ней? Эта новая тяжба касается вас.

— Меня?