Территория заблуждения

– Скажи, а ты знал, что девяносто целых и семь десятых процентов всех своих поступков человек совершает из чувства страха? – Улыбку сдержать пыталась, чувствуя собственное превосходство.

– Девяносто целых и семь десятых, – присвистнул. – Это много. И что, неужели только из страха?

– Да, да. Страх – это самый главный инстинкт выживания. Действующая сила. Вот пиявка, например, плывёт себе и не знает страха, а тут её поймали и сейчас пустят на производство каких-нибудь кремов и мазей. А она не боится, не знает, что бояться нужно и, следственно, не пытается этой участи избежать. Всё так же плавает, но уже в банке. Человеку в этом плане повезло больше, согласись.

– Соглашусь. – Проговорил насмешливо, всё ещё не понимая, к чему она ведёт.

Марьянка тогда жёстко усмехнулась и по груди его похлопала. Небрежно так, будто унизить пытается.

– Некоторые вот, собственный страх преодолевая, каждый день делают шаг к желанной цели, а ты даже не знаешь, красивая я или нет. Несправедливо!

– А ты боишься?! – Не оценив шутку, хмыкнул. Наклонился, уменьшая расстояние между телами до предела. – Тобой, значит, движет страх. – Проговорил, прекрасно понимая, отчего её глаза округлились, отчего участилось дыхание. – На что ещё готова, чтобы убежать от него? – Нагло провоцировал, хотя понимал, что делать этого не нужно.

Последний раз приехал. Да и куда дальше-то? Лоб здоровый, за двадцать перевалило, а всё детские привязанности оставить не может… Бабушка болеет, мать решила к себе в город её забрать. И сегодняшний вечер последний. Уже билеты куплены, поезд завтра в шесть, а он соблазняет. Ребёнка соблазняет… «Негодяй!» – смакуя каждый звук, сказала бы сейчас бабуля.

По предплечью тонкому нежно кончиками пальцев провёл и улыбку сдержал, чувствуя, как неопытное тело на давно проверенный приём отзывается. Пальцы ведёт выше, уже по плечу, по шее. Теперь более уверенно, с ощутимым давлением. Ладонью за затылок придержал, а большим пальцем по щеке провёл. Нежно, уголок губ задевая. Девушкам так нравится. Наклонился, чтобы поцеловать, а она отвернулась и руку его с себя сбросила.

– Не люблю писать письма. – Вздохнула с наигранным сожалением.

– Что?.. – Окончательно запутавшись, с затуманенным желанием разумом отстранённо переспросил.

– Во сколько завтра твой поезд, Ромео? Не проспишь? – Насмешливо фыркнула. – На самом деле, пиявки тоже испытывают чувство страха. – Проговорила намерено громко, чтобы окончательно его в чувства привести. – Только убежать не могут. Ты, – губы презрительно скривила, – в следующий раз, когда захочешь своим положением воспользоваться, внимательнее смотри, кто перед тобой.

– Попрыгунья-стрекоза передо мной. – Рассмеялся он тогда в голос. – Только умная, зараза… – Головой качнул, то ли себя, то ли её осуждая за эту игру. – Ох, и повезёт с тобой кому-то… Уже жалко парня. – Губы облизал. – Домой пойдёшь? – Уточнил, когда оглянулась в сторону дороги.

– Да. Пути для отступления продумываю. – Отмахнулась. Небрежно, а на самом деле нешуточную угрозу не желая комментировать. Деревенские бои за женихов никогда не проходили для главных действующих лиц бесследно.

– Я тебя провожу.

Вызвался и за руку взял, в свет фонаря вывел, а она даже попытку его руку оттолкнуть не сделала, хотя и знала, что завтра состоится серьёзный разговор. Между ней и местными «красавицами», разумеется. А ещё точно знал, что никому не раскроет секрет: это их последняя встреча. Больше он не вернётся. И именно эта мысль будет согревать в том самом серьёзном разговоре, ведь чувствовать, знать о своём превосходстве – это практически победить.

– Береги себя. – Оглянулся он на прощание, а она промолчала. Это чувство страха заставило её молчать, не иначе. И он вдруг поверил, что действительно боялась. Всё это время.

***

– А не могла ты в тринадцать лет в аварию попасть, хорошая моя. – Проговорил для самого себя, на фотографию в личном деле Ковалёвой глядя. – Не могла… – Прошептал и глаза от усталости закрыл. А ещё понял, что с объявлением последнего вопроса погорячился. Был ещё один. Самый важный.

Он ехал быстро настолько, насколько позволяло разрешение его автомобиля. Сжимал руль настолько сильно, насколько могли его пальцы. А в голове набатом била всего одна мысль: как бы не опоздать.

С визгом тормозов остановился у ворот отцовской дачи, задыхаясь эмоциями, пробежал по двору, поднялся на второй этаж и замер у дверей Аниной комнаты. Вошёл уже в следующую секунду и её увидел. Она сидела на кровати и читала Булгакова. Эту книгу по обложке узнавал. Сам сколько раз её перелистывал, пересматривал по молодости, пока у отца гостил. Аня грустно улыбнулась и будто именно этой улыбки смутилась.

– Что-то случилось? – Склонила голову, а он в комнату вошёл, и дверь собственной спиной захлопнул, пытаясь опору найти. Тут же от неё оттолкнулся и перед Аней на корточки присел, в глаза заглядывая.

– Один вопрос. – Выдохнул, а она перестала улыбаться. Свою ладонь в его руки всунула, а второй по густым волосам погладила, их перебирая.

– Конечно…