Террор

– Я не знаю, капитан. Мы с Пококом и Джитером охотились на тюленей, сэр… одного подстрелили, капитан, но он соскользнул в свою дыру во льду, и мы не смогли до него добраться. Мне очень жаль, сэр. Потом мы услыхали выстрелы на юге. А немного погодя – через час, может быть, – появляется мистер Дево с Джорджем Канном, у которого все лицо в крови, и Толстяком Уилсоном. Уилсон волочил по льду одеяло с телом леди Безмолвной, и она вся разорвана на куски, только… нам надо поспешить, капитан. Пока луна светит.

Действительно, ночь сегодня выдалась на редкость ясная, после огненно-красного заката – Крозье как раз вынимал свой секстант, собираясь определить координаты лагеря по звездам, когда услышал шум у палатки, – и огромная, полная, бело-голубая луна только что взошла над айсбергами и нагромождениями льда на юго-востоке.

– Зачем идти ночью? – спросил Крозье. – Разве дело не может подождать до утра?

– Мистер Дево говорит, что не может, капитан. Он велел вам кланяться и просить, чтобы вы сделали милость взять с собой доктора Гудсера и пройти две мили – здесь не больше двух часов хода, даже со всеми ледяными стенами, – чтобы посмотреть, что там такое у полыньи.

– Хорошо, – сказал Крозье. – Поди передай доктору Гудсеру, чтобы он явился ко мне, прихватив свою медицинскую сумку и одевшись потеплее. Я буду ждать вас двоих возле лодок.

Голдинг вывел четырех мужчин на лед (Крозье проигнорировал просьбу Дево прийти только с одним врачом и приказал боцману Джону Лейну и трюмному старшине Уильяму Годдарду отправиться с ними, вооружившись дробовиками), провел через скопление айсбергов и ледяных валунов, через три высокие торосные гряды и наконец через лес сераков, где обратный путь Голдинга в лагерь был отмечен не только его следами, но также воткнутыми в снег бамбуковыми палочками, которые они везли с прочим грузом от самого «Террора». Двумя днями раньше группа Дево взяла с собой изрядное количество таких вешек, чтобы отмечать путь и обозначать наиболее проходимые места среди нагромождений льда на случай, если они найдут открытую воду и впоследствии поведут к ней людей с лодками. Луна светила так ярко, что все предметы отбрасывали четкие тени. Даже тонкие бамбуковые палочки походили на стрелки лунных часов, отбрасывающие чернильно-черные штрихи теней на бело-голубой лед.

В течение первого часа тишину нарушали лишь тяжелое дыхание мужчин, скрип снега под башмаками да треск льда повсюду вокруг. Потом Крозье спросил:

– Ты уверен, что она мертва, Голдинг?

– Кто, сэр?

Раздраженный вздох капитана обратился облачком ледяных кристаллов, искрящимся в лунном свете.

– Сколько особей женского пола насчитывается в округе, черт возьми? Леди Безмолвная, разумеется.

– О да, сэр. – Парень хихикнул. – Она мертва, все в порядке. У нее сиськи оторваны напрочь.

Капитан бросил на него свирепый взгляд; они спустились с очередной низкой гряды и вступили в тень высокого айсберга, блистающего голубым светом.

– Но ты уверен, что это леди Безмолвная? Это не может быть другая аборигенка?

Казалось, вопрос озадачил Голдинга.

– Но разве здесь есть другие эскимоски, капитан?

Крозье потряс головой и знаком велел парню идти дальше. Они достигли полыньи примерно через полтора часа после выступления из лагеря.

– С твоих слов я понял, что полынья находится дальше, – сказал Крозье.

– Я и досюда-то не доходил раньше, – сказал Голдинг. – Когда мистер Дево нашел чудовище, я охотился на тюленей вон там. – Он неопределенно махнул рукой, указывая назад и влево от отверстия в тонком льду, возле которого они сейчас стояли.

– Вы сказали, что кто-то из людей ранен? – спросил доктор Гудсер.

– Да, сэр. У Толстяка Алекса Уилсона все лицо было в крови.

– По-моему, ты говорил, что лицо было окровавлено у Джорджа Канна, – сказал Крозье.

Голдинг энергично помотал головой.

– Нет, капитан. У Толстяка Алекса Уилсона.

– Это была его кровь или еще чья-то? – спросил Гудсер.

– Не знаю, – ответил Голдинг с неожиданными раздраженными нотками в голосе. – Мистер Дево просто велел сказать вам, чтобы вы прихватили свои инструменты. Я так понял, что кто-то ранен, раз вы понадобились мистеру Дево.

– Что ж, здесь никого нет, – сказал боцман Джон Лейн, осторожно обходя полынью, имевшую не более двадцати пяти футов в поперечнике, и пристально вглядываясь сначала в черную воду восемью футами ниже поверхности льда, а потом в лес сераков, обступающий их со всех сторон. – Где они? Кроме тебя, с мистером Дево было еще восемь человек, когда он покидал лагерь, Голдинг.

– Я не знаю, мистер Лейн. Он велел мне привести вас именно сюда.

Трюмный старшина сложил у рта ладони рупором и крикнул:

– Эге-гей! Мистер Дево? Эге-гей!

Откуда справа донесся ответный крик. Голос звучал невнятно, приглушенно, но явно возбужденно.

Знаком велев Голдингу следовать за ним, Крозье углубился в лес сераков двенадцатифутовой высоты. Ветер, пролетающий между ледяными башнями затейливых очертаний, протяжно и жалобно стонал, и все они знали, что края у сераков острее и тверже большинства корабельных ножей.