Террор Бешеного

- Да потому, что я их знаю, а вас - нет, и вы сорите в общественном месте! - Видно было, что независимый тон незнакомца сержанту не понравился.

Первым порывом Константина было - возмутиться из-за очевидной несправедливости, но любая попытка добиться здесь правды могла сорвать то дело, ради которого он и прилетел в далекую Америку, чего Константин никак не мог допустить. А потому ему ничего не оставалось, как стиснуть зубы и вежливо проговорить:

- Прошу извинить меня за проявленную оплошность, но уверяю вас, это произошло случайно: я просто задумался! Видите ли, я встречаю знакомых из России, которых давно не видел, и боюсь их не узнать, потому и нервничаю! Рокотов нагнулся, поднял все еще дымящийся окурок пьяного нахала, огляделся вокруг в поисках урны, не увидел, а потому спокойно затушил его о собственную ладонь, даже не поморщившись, и сунул окурок в карман.

Это настолько потрясло напарника сержанта: совсем молодого еще парня, что он повернулся к старшему и тихо сказал:

- Ладно, Томми, оставь его: видишь, парень немного того - нервничает. Словно невзначай он притронулся пальцем к виску.

- Ты прав, Боб! - немного помедлив, ухмыльнулся сержант, потом повернулся к тем парням: - А вас чтобы я больше здесь не видел, если, конечно, не хотите в кутузке посидеть! Я доходчиво выразился?

- О чем речь, шеф? - Тот, что разыграл инцидент с сигаретой, с готовностью ретировался и потянул своего молчаливого напарника прочь от греха подальше.

Полицейские немного подождали, пока парочка не скрылась из виду: похоже, они действительно их хорошо знали, и медленно двинулись дальше.

Когда полицейские удалились, раздался удивленный голос Дональда:

- Твоя кожа и правда не боится огня?

- Это не моя кожа не боится, а ваш огнестойкий и огнеупорный американский белый орел! - усмехнулся Константин, показав ему монету в двадцать пять центов.

- А окурок, в кармане?

- Обижаешь, сержант: лежит там же, где лежал. - Константин сдвинул ногу в сторону, и Дональд увидел растоптанный окурок.

- Тебе бы в цирке работать! - одобрительно проговорил Дональд.

- Хочешь русский анекдот про ментов?

- Ментов? А кто это?

- Мент - так на жаргоне называют русских полицейских, вернее, милиционеров.

- Это как в Америке "коп", то есть полицейский?

- Что-то вроде того. Так вот слушай! Идет пьяный по улице и вовсю хохочет! Навстречу ему приятель, который спрашивает: "Ты чего это так развеселился?" А пьяный и отвечает ему: "Я сейчас мента одного обманул!" Тот удивленно спрашивает: "Как тебе удалось?" И пьяный рассказывает: "Иду я по улице и поливаю..."

- Что это он поливает? - не понял Дональд.

- Ну, по-малому...

- Что значит - по-малому?

- Господи, идет и писает!

- Так бы и сказал сразу! Ну?

- "Иду, - говорит пьяный, - и писаю! Подходит мент и говорит: убери и прекрати! А я, - говорит пьяный, - убрал, но не прекратил!"

- Так он себе в штаны написал? - на полном серьезе спросил Дональд.

- Ну! Вот умора! Да? - с трудом сдерживался от смеха Константин.

- Что же здесь смешного? - искренне удивился Дональд. - Взял и написал себе в штаны! Да еще и хвастается этим!

- Господи, так в этом же и вся соль анекдота!

- Все-таки странные вы, русские.

Тут как раз по аэропорту объявили о прибытии самолета из Ташкента.

- Пошли в зал прилета! - предложил Дональд. - И будь осторожнее: горячий ты больно!

Через несколько минут прилетевшие пассажиры потянулись кто к выходу, кто к транспортеру, подающему с самолета багаж. Стараясь не пропустить ни одного вновь прибывшего, Константин внимательно осматривал пассажиров, особенно тех, что несли маленьких детей. Среди таких оказалась совсем молодая пара: судя по их трепетному отношению друг к другу, они совсем недавно поженились. Но, как всегда веря только фактам, Константин использовал старый способ: внаглую подошел и немного посюсюкал над ребенком. Даже не великий физиономист сразу определил бы полное отличие от фотографии Васеньки: глаза карие, удлиненная мордашка, да и вообще этот ребенок оказался девочкой.

Прошло много бездетных пассажиров, но и каждого из них Рокотов старался внимательно рассмотреть, но знакомых лиц среди них не появилось. Оставалось совсем мало вновь прибывших, и надежды таяли с неимоверной скоростью.

Следующего ребенка несла женщина-узбечка, лицо которой было скрыто темным платком. Вторая узбечка внушительного роста тащила вещи; ее лицо тоже было прикрыто платком. Понимая, что финт с сюсюканьем может быть неправильно истолкован женщинами Востока, Константин не рискнул подойти к ним ближе чем на метр. В какой-то момент женщина, несущая чемодан, повернулась к своей подружке или родственнице, и ее платок чуть приоткрыл лицо.

На миг Константину показалось, что это лицо кого-то ему напоминает, но сосредоточиться ему не удалось, поскольку у входа в зал прилета появилась еще одна пара с младенцем. Константин устремился к ним, но еще издали увидел, что и это не Васенька: тоже девочка, к тому же узбечка.

Рокотов настраивался на дальнейшее ожидание, когда увидел молодую, судя по форме и восточному типу, служащую узбекских авиалиний.