Террор террритория

В левом углу отсека сидела на корточках с опущенной головой его старая знакомая. Софи колупала ногтем грязь в полу. На её шее поблескивал обруч, к которому вела металлическая цепь, что терялась за переборкой. Лгунья, похоже, угодила в ловушку, или Эций кое-чего не понимал. Девушка не реагировала на свет, разве что слабо щурилась от воздействия на сетчатку. Похожие симптомы были и других пассажиров в этой части грузового трака. Слезящиеся глаза, похожие на воспаление, расфокусированный взгляд, апатия к жизни.

«Живи одним днём».

В притонах нельзя расслабляться. Стоит ослабить бдительность, и к тебе рванёт возбуждённый адепт с куском остро заточенного металла, чтобы вонзить его в брюхо. Секты с наркосеансами опасны вдвойне. Фанатики под кайфом готовы пожертвовать всем, лишь бы убрать источник беспокойства извне, как назойливую муху.

Секст замер, вдыхая прогорклую вонь этого свинарника. И сразу же уловил рецепторами обоняния запах пролитой крови. Его невозможно спутать с другими, даже более едкими запахами. Привкус железа, вернее застарелой ржавчины еще долго висит в воздухе, где недавно вспороли плоть. Луч остановился на куче одежды, сваленной строго в одном месте. Чувствуя неладное, Эций отбросил фонарём тряпки.

Тёмная кофта с одним рукавом лежала под трупом обнажённой женщины. Её лицо было залито красным. В правом глазу торчал кусок острой заточки. В левом зияла чернота.

Светодиодик камеры заморгал всё чаще. Объектив камеры был направлен точнехонько в сторону голой покойницы, прикованной цепью к тонкой пластиметовой стенки. Нейро автобота фиксировало каждый сантиметр худосочного тельца с черным пушком внизу живота, с мелкими порезами на щиколотках и руках, заклеенные липкой лентой. Камера снимала и фотографировала маленькую грудь с тёмными точками-брызгами, худые, в ссадинах и ушибах коленки, связанный сзади руки. Пассажирка из двенадцатого сектора больше никуда не доедет. Её жизнь оборвал наркосектант, который, очевидно, успел хорошо развлечься перед смертью девушки.

Секст решительным шагом подскочил к безучастной Софи.

Он схватил её за талию и поставил на ноги. Металлическая цепь натянулась потуже, тихо звякнула.

— Софи, очнись! Это я, Секст! Что здесь произошло?

Девушка, услышав своё имя, вздрогнула, замахала головой. Она постоянно норовила упасть, её ноги разъезжались в сторону, звякала цепь. Наёмнику пришлось поддерживать девушку. Не добившись от неё толку, Эций отпустил её, и взялся за цепь. Софи, конечно, лгунья, но она точно не заслужила подобной участи.

Камера на груди больше не работала. Крошечный диод не моргал «алармом» в темноте. Секст бросил цепь под ноги Софи, освободив её наконец. Девушка подобрала под себя ноги, и вновь заползла к себе в угол, будто ничего и не случилось.

Грузовик дернулся несколько раз и плавно начал снижать скорость, будто собирался остановиться. По крайней мере, у Секста сложилось такое впечатление. К чему бы это?

Освобождённая Софи подняла голову, немного наклонила её. И неожиданно бросилась мимо Секста в сторону мёртвой пассажирки. Куда делись вялость и апатия! Трансформация лжедевочки из ходячего полутрупа поражала, а в её движении просматривался определённая логика. Она загремела коленями по полу, заработала локтями, двигаясь вперёд к луже густой стылой крови. Ожившая Софи сшибла чужой ботинок, замерла, чтобы вцепиться спустя секунду ногтями в половую планку, набитую поверх листов металла. Ей это неожиданно удалось. Она сковырнула кусок негорючего пластика, и запустила руку в узкую щель.

Трак останавливался.

К дверям последнего жилого отсека подползла безумная женщина. Она на коленях застыла у входа, не решаясь подползи ближе. Секст полоснул по её лицу фонарём, она закрылась рукой и отвернулась. Софи вытащила руку из тайника. Она держала небольшую пластиковую баночку, заполненной наполовину красными таблетками. Среди них затесались редкие вкрапления жёлтых. Кислотная смесь.

Трак покачнулся и остановился. Софи в упор любовалась содержимым баночки с красно-жёлтой отравой. Она выглядела счастливым и умиротворённым подростком, впервые попробовавшим вишнёвый сидр. Девушка с нестареющим лицом больше не походила на помыкаемую амёбу, как раньше. На несчастном лице заискрило некое подобие надежды, раскрашенной в красное с добавлением жёлтого.

Тёмное помещение, таблетки, суета…

Секст потёр виски. Его голову наполняла боль. Призраки прошлого возвращались жуткими воспоминаниями. Это было не к добру. Он, почуяв неладное, в два шага сократил расстояние между ним и русской лгуньи и коварно схватил таблетки, сам не понимая, зачем. Девушка, не ожидая подобной подлости, рухнула на пол.