Террорист-демократ

- Товарищи, все-таки требую провести голосование. Мы должны посмотреть его огнестрельные раны, о которых он тут говорил. Это очень серьезно, вы должны понять. Кто "за" - поднимайте руки, - потребовал Вернер Портхун.

Он сам и Ева Сибилла тотчас подняли руки.

- Вы же видите, что он действительно ранен, это же глупо, - запротестовал Мартин Бер. - Я категорически против.

- Я тоже. Бессовестно так обращаться с товарищем, я против, - слегка прерывающимся голосом произнесла Моника.

Стало тихо, все взгляды были обращены на Фредерике Кункель, за которой был теперь решающий голос.

- Мы все же посмотрим. Это самый простой способ выйти из создавшегося положения, - кратко сказала она.

Карл простонал. Затем осторожно стал отрывать пластырь, крепко приклеившийся к щетине. Раскрыл зашитую рану, слегка зигзагообразную, примерно с десятью скобками.

Потом он поднялся и с трудом стал снимать окровавленную рубашку. Вся грудь и часть левого плеча были забинтованы. Во многих местах сочилась кровь.

- Есть ли у кого-нибудь ножницы? - спросил он. Вернер Портхун, казалось, уже начал раскаиваться в принятом решении, но отступать было поздно.

Моника помогла ему снять повязки. Рана, куда вошла пуля под левой ключицей, выглядела как небольшое круглое темно-красное пятно, с синяком вокруг. Место выхода пули под лопаткой было ненамного больше, и здесь был наложен шов. На груди - больше пятидесяти швов на пяти разрезах, сделанных Муной.

- Раны на бедре вы тоже хотите посмотреть? - спокойно спросил Карл, подчеркнуто спокойно, понимая, что происходящая демонстрация имеет большое значение.

Пораженные увиденным, они отказались. Из ножевых ран на груди кровь теперь сочилась гораздо сильнее.

- Кто-нибудь может мне дать какую-нибудь кофту, халат или что-то еще? У меня озноб, - сказал Карл и снова тяжело опустился в кресло. Больше всего болели кровоточащие швы на груди и то место, где вышла пуля под лопаткой.

- Как же тебя отпустили из госпиталя? - спросила Моника.

- Как вы понимаете, я чертовски спешил, да и никто особенно не радовался моему пребыванию там, - ответил Карл, почувствовав, что выдержал испытание.

- Я очень прошу меня извинить, но надеюсь, ты понимаешь. Мы вынуждены соблюдать чрезвычайную осторожность, - сказал Вернер Портхун с виноватым видом.

- Само собой, я поступил бы точно так же, - ответил Карл без всякой иронии в голосе.

Вошла Ева Сибилла с большой мягкой американской хлопчатобумажной кофтой и осторожно помогла Карлу ее надеть.

- Вернемся к делу, - сказал Карл, чувствуя возможность перехватить инициативу. - Итак, не знаю, как и когда придет оружие в Ганновер. Это знал только Хорст Людвиг. Но вы ведь можете связаться с его группой, они наверняка должны знать.

- Вы достали необходимое оружие? - спросил Мартин Вер.

- Да, не беспокойся. У нас шесть РПГ-18 и по меньшей мере дюжина снарядов, если мы, конечно, получим груз. Этого достаточно, чтобы уничтожить половину танковой бригады.

- Ева Сибилла, отправляйся немедленно на Петерштрассе и расскажи им обо всем. И будь осторожна, - скомандовала Фредерике Кункель. Ева Сибилла тут же поднялась и вышла.

- Петерштрассе? - спросил Карл, искренне удивляясь неожиданно названному ею адресу.

- Да, это адрес нашей второй группы в городе. Очень хорошо, что они отвечают за прием груза. Когда может обнаружиться, что Хорст Людвиг и Барбара мертвы?

- Сложно сказать. Их должны отправить в Швейцарию, ведь паспорта у них были швейцарские. Вопрос в том, что произойдет с двумя замученными европейцами, когда выяснится, что паспорта фальшивые.

- Потребуется не больше суток, чтобы связаться с полицейскими из BKA, и дело станет ясным. Их отпечатки пальцев есть в архиве, они ведь были задержаны, - сказал Мартин Бер.

- М-да, - протянул Карл. - Два убитых товарища и очень много шума. Но полиция вряд ли сможет сделать из этого какие-либо выводы. Они решат, что это какая-нибудь разборка между террористами в Сирии, к тому же не ясно, насколько точно...

Карл внезапно почувствовал, как свет в комнате стал медленно меркнуть. Это был настоящий обморок.

* * *

Карл пролежал четыре или пять дней - он даже сам точно не помнил, - пока температура спала. Ухаживали за ним попеременно Мартин Бер и Моника. Они промывали Карлу воспаленные раны и давали жаропонижающие средства. Он совершенно расклеился и не мог встать на ноги, хотя положение было серьезным. Теперь он лежал, чувствуя себя очень слабым, и пытался подготовиться к важной встрече. Некоторые новости, сообщенные Мартином, были чрезвычайно тревожные.

Оружия уже не было в Гамбурге. В первые сутки после приезда Карла четыре из шести стволов и восемь снарядов с помощью французских товарищей были переправлены во Францию. Карл был удивлен таким неоправданным риском, но Моника его успокоила, сказав, что у французов чрезвычайно надежный канал перевозки. До сих пор за два года он ни разу не дал осечки. Кроме того, французы взяли на себя работу по доставке оружия в Стокгольм.

Моника также совершенно точно подтвердила, что бельгийцы теперь тоже участвуют в операции.