Террористическая война в России 1878-1881 гг.

“Мы не враждебно (как, казалось, должно бы было случиться), а дружественно, с полною любовию приняли в душу нашу гении чужих наций, всех вместе, не делая преимущественных племенных различий, умея инстинктом, почти с самого первого шагу различать, снимать противоречия, извинять и примирять различия, и тем уже выказали готовность и наклонность нашу, нам самим только что объявившуюся и сказавшуюся, ко всеобщему общечеловеческому воссоединению со всеми племенами великого арийского рода. Да, назначение русского человека есть, бесспорно, всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только (в конце концов, это подчеркните) стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите. О, всё это славянофильство и западничество наше есть одно только великое у нас недоразумение, хотя исторически и необходимое. Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей…”.

Похоже, Достоевский надеялся, что в дружественном, братском российском обществе, как в плавильном котле, всё образуется, поглотиться, евреи ассимилируются и в результате - их обособляемость и враждебность исчезнут.

Та же красивая оптимистическая и утопическая идея всемирного братания идеологических противников прозвучала в конце жизни Достоевского, в его знаменитой речи, посвященной открытию памятнику А. С. Пушкина.

“Мою речь о Пушкине я приготовил… в самом крайнем духе моих… убеждений, - подчеркивал Ф. М. Достоевский. - Я же заявляю теперь - да и заявил это в самой речи моей, - что честь этого нового шага (если только искреннейшее желание примирения составляет честь), что заслуга этого нового, если хотите, слова вовсе не мне одному принадлежит, а всему славянофильству, всему духу и направлению “партии” нашей, что это всегда было ясно для тех, которые беспристрастно вникали в славянофильство… Теперь вот заключение: если западники примут наш вывод и согласятся с ним, то и впрямь, конечно, уничтожатся все недоразумения между обеими партиями, так что “западникам и славянофилам не о чем будет и спорить…”.

Эту же идею Ф. М. Достоевский пропагандировал на многочисленных выступлениях перед своей кончиной, и эти идеи очень близко и эмоционально воспринимались слушателями, например, посмотрите, как реагировала публика во время выступления Ф. Достоевского летом 1880 г. в “Обществе любителей российской словесности”, - Ф. Достоевский: