Террористка

— Грузовик поперек дороги, — продолжал вслух рассуждать Старков, — для любого охранника то же, что красная тряпка для быка. Им сразу станет все ясно. Они будут стрелять, и тогда придется пролить много крови. Тут надо придумать что-то другое.

* * *

Уже на следующий день вся группа была в лесу, возле дачи господина Гнедого. Иван и Дима тоже радовались пополнению. И если Олег был гимнастом, то Борис оказался борцом-дзюдоистом. Дима не мог удержаться от искушения и предложил мальчишке побороться. Более тяжелый Дима сначала имел преимущество, но недооценил противника. Тот сумел зацепить его ногу, вывести из равновесия и бросил через бедро.

Дима, поглаживая бок, с усмешкой поднялся на ноги, а Борис уже ждал. Ноздри его прямого носа раздувались.

— Боец, боец, — потрепал его Дима по голове.

— А стреляете вы, ребятки, как? — спросил Иван.

Не успел он договорить, как миловидный Олег подбросил вверх консервную банку и, рванув из-за ремня пистолет, прострелил ее на лету.

— Вот это да, — свистнул от изумления Иван.

Олег покраснел от удовольствия и объяснил, что все четыре года в училище занимался спортивной пулевой стрельбой и стрельбой по тарелочкам.

Развели костер, Иван принес замаринованные еще вчера шашлыки из баранины. Запах жареной баранины парализовал волю. Но Олег отказался есть, заявив, что на дело следует идти голодным.

Тут неожиданно для Старкова Фролов совершенно серьезно перекрестил Олега. Тот, осененный крестом бывшего кагебешника, скрылся в кустах.

Через пять минут, тоже не отведавши шашлыков, за ним пошел Дима. Олег знал, что его прикрывают.

Шашлыки достались четверым. Сначала ели молча. Сочная баранина, свежий воздух и празднично-печальный осенний лес — все это заставляло каждого подумать о своем.

Станислав Юрьевич думал о Оле. Взгляд его скользил по верхушкам деревьев.

— Что ты увидел, комбат? — ехидно спросил Иван. — Жар-птицу или ковер-самолет?

Старков перевел взгляд на лица сидевших рядом с ним.

— А если поставить две канистры или даже бочки с бензином по бокам дороги? — неожиданно спросил Фролов.

Иван с удивлением посмотрел на нового знакомого, но Станислав Юрьевич кивнул головой. Отлично мыслит парень. Что значит, приучен думать нетривиально!

— Когда они подъедут, — развивал Старков его предложение, — двумя зажигательными пулями мы взрываем бочки, и эффект для непосвященного огромный.

— Если мы правильно рассчитаем и они не поджарятся, как этот шашлык, то мы возьмем их теплыми… в прямом и переносном смысле.

При этих словах Старков вспомнил слова Фролова о том, что нечисть нужно выжигать огнем. Странный парень. Романтик или фанатик? А скорее всего, и то и другое. Как он оживился, когда речь зашла об огне!

Коротко Старков рассказал Ивану, в чем дело. Тот согласился, что, увидев такой салют, водители успеют затормозить, но охранники очнутся только тогда, когда увидят дула автоматов перед собой.

— Все хорошо, — сказал Иван, — но где гарантия, что следом за этим Гнедым не едет с десяток обычных водил. Зачем нам свидетели?

— Если это будет вечером или ночью, то риск минимальный, — возразил Фролов, — на этой дороге почти нет движения.

— Ладно, подумаем, — прервал спор Старков, увидев, как заходили желваки под кожей у Ивана.

Чем-то не понравился ему Фролов. Может быть, почувствовал, что в их маленькой группе с появлением нового парня он, Иван, отодвигается на второе место.

Старков с интересом спросил Фролова, верующий он или нет. Тот помрачнел, но твердо ответил, что верующий. Крестился в прошлом году.

Иван заявил, что его мама крестила еще младенцем, но и он чувствует нечто теплое, когда проходит мимо церквей.

Фролов понял, что смеяться над ним никто не собирается, и тихим голосом стал рассказывать, как он пришел к Богу. Рассказ был очень прост. Грешил много, и был такой момент в жизни, когда его повели на расстрел. Но Бог спас грешника Геннадия Фролова.

— Когда я стоял к ним спиной, то на пригорке виднелся храм. Я молился, как умел. Вот и вся моя история.

18

Дима устроился в кустах ольшаника, которые подходили к забору — стене из красного кирпича. Он видел, как легко, за одну секунду Олег преодолел высокую стену, и стал ждать.

Просидел ровно два часа и понял, что пора действовать. Парень влип, его не отпускали. Дима подошел к стене, поставил ногу на едва выпиравший из ровного ряда кирпич и, оттолкнувшись, уцепился за колючий край. Там, наверху, было битое стекло. Но отступать уже некуда. Несмотря на сильную боль, ругаясь вполголоса, Дима подтянулся, забросил ногу на плоскую стену и, кое-как вскарабкавшись, прыгнул на землю. Почти сразу раздался яростный лай собак и две овчарки подбежали к нему. Времени на раздумья не было. Грохнуло два выстрела.

Дима покрепче сжал пистолет в руке, от чего осколок стекла вошел глубоко в ладонь. Дима заскрипел зубами и бросился короткими перебежками к дому. Хотя вокруг росли яблони и кусты малины, Дима был уверен, что его уже взяли на мушку.

Выстрелов, однако, не было, и он рванулся к дверям шикарной дачи. Двери оказались открытыми, а за ними слышался шум борьбы.