Террористы

С утра полицейские в штатском арестовывали всех, кто подходил к подъезду дома 10 в Саперном переулке. Александр Михайлов днем 18 января 1880 года прошел по противоположной стороне Саперного, увидел разбитые окна на четвертом этаже, в которые полицейские из-за своей обычной лени не вставили стекла, все понял, и позже под видом газетного репортера за деньги выяснил у дворника все подробности ночного штурма. В жандармскую ловушку, конечно, никто не попался. Только через три месяца Михайлов с соратниками организовали новую типографию «Народной воли» на Подольской улице. Сделать это было чрезвычайно трудно, потому что после взрыва Халтуриным Зимнего дворца 5 февраля 1880 года жандармы и полиция начали тотальную борьбу с революционерами.

Империя торжественно готовилась к двадцатилетнему юбилею вступления на престол Александра II. Программа празднования с приглашением множества иностранных делегаций была очень обширной, и столяров в подвале Зимнего дворца предупредили, что их переведут в другое место. В начале февраля 1880 года Степан Халтурин, он же краснодеревщик Батышков сообщил об этом в Исполнительный Комитет. О перетаскивании его сундука с динамитом по Зимнему дворцу не могло быть и речи, не говоря уже о царской столовой. Еще полтора года назад он вовсю ругал «Народную волю»: «Чистая беда! Только наладится у нас дело — хлоп! Шарахнула кого-нибудь интеллигенция и опять провалы. Хоть немного бы вы дали нам укрепиться». Когда он попросил Анну Якимову познакомить его с Исполнительным Комитетом, он уверенно сказал: «Падет царь и царизм и наступит новая эра свободы. Смерть Александра II принесет с собой политическую свободу, а при ней рабочее движение у нас пойдет по-другому».

Рабочий подвал в Зимнем был разделен на несколько небольших помещений, в каждом из которых жили по тр плотника и столяра. После ноябрьского взрыва под Москвой в подвале поселили отставного жандарма-наблюдателя. Рабочим выдали бляхи-пропуска, гостей жестоко контролировали, в подвалах проводили поверхностные обыски, и в таких условиях Халтурин три месяца и еще два месяца носил и носил динамит в Зимний дворец.

Желябов передал Халтурину решение взрывать царя, но Халтурин тянул до последнего, потому что до необходимого центнера не хватало еще половины: «Человек пятьдесят перебьешь, без сомнения, так уж лучше класть побольше динамита, чтобы хоть люди недаром пропали, чтоб наверняка свалить самого». В начале февраля тянуть больше было нельзя, но пять дней Халтурин никак не мог без свидетелей поджечь бикфордов шнур точно в шесть часов вечера, когда царь садился за обед в малиновой комнате-столовой. За месяц до этого ему приказали отремонтировать стену кабинета Александра II. Он стоял с топором и молотком, когда в кабинет неожиданно вошел император и стал просматривать бумаги на столе. Халтурин не стал рубить Александра II сзади топором по голове. Убийство царя по приговору Исполнительного Комитета было одно, а шарахнуть не ожидавшего этого человека в императорском мундире по затылку — совсем другое.