Террористы и охранка

Азеф тщательно подготовляет заговор против Николая II. Если верить официальным заявлениям центрального комитета партии социалистов-революционеров и некоторым более подробным сообщениям, сделанным нам лично наиболее видными его членами, Азефу ни в коем случае не может быть поставлена в вину неудача этого дела. Покушение должно было произойти на царской яхте. Два матроса должны были привести в исполнение революционный приговор. Оба они до того с радостью и с гордостью согласились. Но в последнюю минуту, когда нужно было нанести удар, они оба вдруг пали духом, и Николай II остался жив.

7. Азеф и его вдохновители

Самые разнообразные непротиворечивые толкования были даны об истинной роли Азефа. Мы уже вскользь упоминали о полемике, возникшей по этому поводу между Владимиром Бурцевым и центральным комитетом партии с.-р. Даже сама личность «великого провокатора», казавшаяся очень многим настоящей загадкой, сделалась предметом взаимно исключающих друг друга оценок, поражающих своей крайней смелостью, фантастичностью и порою грубой необоснованностью.

Среди большой публики, не исключая революционной, об Азефе сложилось представление, как о существе демоническом, находившем высочайшее удовлетворение в том, чтоб сеять кругом себя смерть и разрушение, и с одинаковым равнодушием игравшем жизнью преданных ему террористов и веривших ему сановников. Законспирированный с ног до головы и благодаря этому почти никому не известный, он находил особое острое наслаждение в сознании своего «анонимного» могущества, своей чудовищной власти над партией.

Другие, наоборот, видели в нем заурядного преступника, очень ограниченного, грубого, жестокого, лишенного всяких нравственных устоев, «кретина», как писала «Ре-волюционная Мысль», который в своих руках держал судьбы партии, но который был обязан ореолом своей славы исключительно слепому доверию центрального комитета.

Обе оценки личности Евно Азефа кажутся нам одинаково преувеличенными и необоснованными.

Что касается его политической роли, то о ней существуют многочисленные гипотезы, из которых мы здесь приведем главнейшие три.

Правящие круги партии в лице ее центрального комитета, точка зрения которого нашла себе выражение в ряде остроумных статей Виктора Чернова («Знамя Труда»), выставляют его как крупного авантюриста, чрезвычайно одаренного, но с наличностью ярких патологических свойств, полуреволюционера и полусыщика всю свою жизнь стремившегося болезненно концентрировать на себе общее внимание, играть первую роль, быть в центре какой-нибудь сложной и хитросплетенной интриги, и одновременно, а иногда и попеременно служившего революции и полиции.

Вторая гипотеза, которую нам лично изложил Борис Савинков и которая разделялась значительным кругом лиц, менее сложна. Она представляет тем больший интерес, что принадлежит человеку, который в продолжение долгих лет был в «боевой организации» правой рукой Азефа и верил ему до самой последней минуты. Сущность ее такова: Азеф был простым агентом-провокатором, но только не все свои тайны выдавал полиции. Терроризм для него являлся неисчерпаемым источником выгод и наслаждений, и он считал безрассудным и нерасчетливым убивать курицу, приносившую ему золотые яйца. Естественно, что он всячески скрывал от полиции некоторые из своих предприятий, оберегал от нее своих ближайших сотрудников. Сохранить «боевую организацию» значило для него сохранить те тридцать тысяч сребреников, которые он получал от департамента полиции.

Гипотеза центрального комитета прежде всего наталкивалась на чисто логическое и непреодолимое препятствие: невозможность одновременного служения и революции и полиции. Кроме того, Бурцев выдвинул против нее целый ряд очень сильных доводов. Как, например, было объяснить, что непосредственное начальство Азефа якобы ничего не знало о террористической деятельности его, имея в рядах партии других провокаторов (и таких влиятельных, как Татаров, Жученко и др.), которые не могли не быть осведомлены о том, что было известно всякому среднему работнику. С другой стороны, множество темных событий, на которые гипотеза Чернова, казалось, проливала яркий свет истины, оказалось после опубликования обвинительного акта против А. Лопухина, простыми случаями предательства. Выводы, к которым В. Бурцев пришел чисто дедуктивным путем, мало-помалу подтверждались по мере того, как обнаруживались новые факты или же делались правительством вынужденные признания.

Что касается гипотезы Бориса Савинкова, то она нам кажется верной лишь постольку, поскольку она может, быть применена к какому бы то ни было провокатору. Но она в то же самое время совершенно ошибочна, потому что она неполна. Если бы желание Азефа сохранить «боевую организацию», обеспечивавшую ему его четырнадцать тысяч рублей, не совпадало с определенными интересами охраны, он долго не мог бы нести свою опасную игру и неминуемо на этой игре сломил бы себе шею.