Терроризм от Кавказа до Сирии

«30-го, я еще помню, у нас тогда в управлении, то есть на командном пункте, разведрота была. Генерал Пуликовский нас построил и сказал, что будет просить у министра как минимум месяц на подготовку, для того чтобы вступать в бой в городе».

Видимо, министрПавел Грачев нашел именно те слова, которые смогли убедить генералов немедленно приступить к началу операции. Можно только предположить, что в ход пошли веские аргументы: от обещания Звезд Героя на груди до угроз лишения звезд на погонах. Во всяком случае, уже наутро Пуликовский был вынужден отдать приказ готовиться к выдвижению.

Город замер в ожидании штурма.

В это туманное утро первые танки и БМП группировки «Север» вошли в Грозный. Два батальона 131-й бригады продвигались по Старопромысловскому шоссе. Одновременно с ними по параллельным улицам в сторону центра двигались батальоны 81-го самарского полка.

Комбригу 131-й полковникуСавину была поставлена задача: закрепиться на перекрестке Старопромысловского шоссе и улицы Маяковского, обеспечить подход остальных частей группировки.

Незнание города и отсутствие подробных карт (командирам раздали только мелкомасштабные карты 1:50 000 или даже 1:100 000) сыграли свою роковую роль. Не встречая сопротивления, колонна майкопской бригады проскочила нужный поворот. Комбриг Савин понял свою промашку, когда уже рядом показался дворец Дудаева.

В штабе группировки не скрывали радости и предвкушали скорую победу. Бригада получила дополнительный приказ: занять железнодорожный вокзал в центре города. Там уже находился батальон 81-го полка.

Казалось, улицы Грозного вымерли. Без единого выстрела колонна бригады дошла до вокзала и остановилась.

Как выяснилось позже, 131-я бригада оказалась между двумя кольцами обороны боевиков. Их отряды могли в любой момент захлопнуть мышеловку. Комбриг Савин слишком поздно понял, что остался без прикрытия с флангов, так как части других группировок завязли в боях на окраине Грозного.

Рассказывает Алексей Кирилин, командир взвода связи 131-й бригады:

«По БТР командира бригады произвели выстрел из гранатомета, машина загорелась. Я сказал комбригу, что надо выходить из машины. Пока тушили, он вел управление бригадой, непосредственно находясь рядом, прикрывшись бэтээром. Потому что стрелять начали с пятиэтажки, которая была напротив. В основном именно оттуда шел массированный огонь».

Этот бой для полковника Савина стал последним. Вот запись его последних переговоров со штабом группировки.

«– Ты не пройдешь. Не пройдешь.

– Куда идти? Развернуться вправо, влево?

– По улице Маяковского пошли. По улице Маяковского. Доложи, что у тебя. Доложи, что у тебя.

– Веду огневой бой.

– Идет полностью, идет помощь. Но где, пока не знаю. Колонну, которая к нам шла, заблокировали. Идет бой.

– Я ранен. БМП выведена из строя. Вы думайте там, а то мы все погибнем. Это не просто так. Нужна конкретная и быстрая помощь.

– Я понимаю. Я понимаю. Идут уже к вам. Идут. Идут. Там стреляют.

– Раненых уже очень много.

– Я понял. Я все понял. Прием».

…Бой продолжался всю ночь. Все это время Савин до хрипоты просил штаб о помощи. А когда утром понял, что помощь не придет, погрузил раненых на два БМП и пошел на прорыв.

Вот что мне рассказал Валерий Ярко, командующий авиацией сухопутных войск группировки:

«Он до последнего держался. Раненый лежал, уже раненый командовал, его голос там все слышали. И летчики слушали, и все слышали хриплый голос такой, когда он давал последние команды. Он не бросил пост, пока его там не застрелили».

Остатки бригады оборонялись от наседавших боевиков и до последнего надеялись на помощь своих. Ночью из резерва 131-й бригады спешно сформировали колонну. Счет шел на минуты. Но и эта колонна не смогла прорваться к своим. Боевики встретили их шквалом огня.

Александр Петренко, заместитель командира батальона 131-й бригады, в беседе со мной так вспоминал эти события:

«Если за какое-то время, ну, допустим, за час боя в тебя попадают 5 раз из гранатомета – не в тебя конкретно, а в машину, в БМП, остаться в живых сложно. За счет того, что люки были открыты, я остался жив. Дотрагиваешься потом до брони одним пальцем – натыкаешься на 2–3 попадания от пуль.

Вот когда я выскакивал из горящего БМП, шли разряды, как будто электрические разряды по всей броне. На мне загорелся бушлат, и нужно было его сбросить, я снова в люк опустился, сбросил бушлат, выскочил. У меня винтовку два раза прострелили. Ну, каким чудом я остался жив, я до сих пор не знаю».

Грозный, декабрь 1994 года