Но пожалуй, ни в какой другой области потенциальная неуместность подобных размышлений не кажется более ясной, а критическая лакуна более очевидной, чем в отношении возможного применения террористами оружия массового уничтожения, а именно ядерного, химического и биологического оружия. Большая часть публикаций, посвященных этому вопросу, сама является устаревшей, так как была написана в некоторых случаях более двадцати лет назад, когда существовало множество различных ситуаций, обстоятельств и международных движущих сил. Львиная доля исследований потенциального применения оружия массового уничтожения, проводившихся в годы «холодной войны», по понятным причинам была сосредоточена на ядерном противоборстве двух сверхдержав и их союзников. Возможность использования подобного оружия террористами рассматривалась внутри контекста «холодной войны» либо вообще опускалась, учитывая преобладающие модели субгосударственного насилия, а также цели и намерения экстремистских негосударственных групп, действовавших в то время. На сегодняшний день угроза крупномасштабных военных действий с применением ядерного либо традиционного оружия со стороны сверхдержав эпохи «холодной войны» и их союзников исчезла. Однако на ее место пришла новая угроза безопасности куда более аморфного, не поддающегося количественному определению и зловещего характера, противостоять которой может оказаться намного сложнее. Как было видно из главы 4, увеличивающаяся значимость религиозных мотивов для действий террориста уже внесла свою лепту в возросшую смертность от международного терроризма. Более того, многие ограничения (как морального, так и технического характера), которые ранее удерживали террористов от применения оружия массового уничтожения, исчезают. Конкретные характеристики, оправдания и отношения религиозных и квазирелигиозных — по сравнению с обычными — террористов предполагают, что именно религиозные террористические организации станут первыми среди прочих категорий террористических групп негосударственного характера, которые применят оружие массового уничтожения.
В прошлом террористические группы являлись по большей части объединениями лиц, принадлежащих к организации с хорошо развитым правящим аппаратом, ранее прошедших подготовку по технике и тактикам проведения террористических кампаний, сделавших террористическую деятельность своей единственной профессией, скрывающихся в подполье и при этом постоянно разрабатывающих и организующих теракты, и которые порой попадали в прямое подчинение либо действовали от имени правительства другой страны (как в случае со спонсированием Ливией операций Японской Красной армии, совершаемых под именем Антиимпериалистических международных бригад). Радикальные левые организации, такие, как Японская Красная армия, Фракция Красной армии, Красные бригады и прочие, наряду с этно-национальными/сепаратистскими террористическими движениями, такими, как Организация освобождения Палестины, Ирландская республиканская армия и ЭТА, попадали под стереотип «традиционной» террористической группы. Эти организации причастны к высокоизбирательным и наиболее дифференцированным актам насилия. Они выбирали в качестве мишеней различные символические объекты, олицетворяющие их врага (например, посольства, банки, национальные авиакомпании), либо похищали и убивали отдельных лиц, повинных, по их мнению, в экономической эксплуатации и политическом гнете, с целью привлечения внимания к себе и своим требованиям.
Однако сколь радикальными и революционными не были эти группы в политическом отношении, большинство из них одинаково консервативны в плане организуемых ими терактов. О подобном типе террористов отзываются, что они скорее «имитируют, а не изобретают» и что их тактический репертуар весьма ограничен и направлен против узкого круга мишеней. Им приписывают нерешительность в ситуации, когда следует воспользоваться преимуществом новых обстоятельств, не говоря уже о реализации новых возможностей. Та небольшая доля изобретательности, которую они проявили, заключается в выборе мишеней для терактов (к примеру, захват итальянского круизного судна «Акилле Лауро» палестинскими террористами в 1985 году в отличие от более традиционных захватов пассажирских самолетов) либо в способах установки и детонации взрывных устройств, а не в тактических ходах или использовании нетрадиционных видов оружия — в особенности химического, биологического, радиологического или ядерного.