Терской Фронт

Ответом мне был только тяжелый протяжный вздох напарника. Видимо, моя идея его не очень вдохновила. Ничего, салага, чем больше ты сейчас потеряешь пота, тем меньше потом — крови. Терпи, Курсант — атаманом будешь!

Вид у троих моих "подопечных", выстроившихся поутру возле входа в "Псарню" вполне бодрый. Похоже, никто накануне водку особо не пьянствовал, безобразий не нарушал, и выспались все неплохо. Ну, что ж, давайте-ка радости вам на физиономиях малость поубавим.

— Сегодня бежим "червончик" парни, отрабатываем вчерашний прогул.

— Нет, ну зашибись! — ухмыляется Коваль. — Вот начальство пошло: сперва сам эти прогулы назначает, а потом за них же и наказывает! И где в этом мире справедливость?

— Отставить нытье, — в тон ему отвечаю я. — Справедливость на свете есть, даже если ты ее не замечаешь. Наказываю я в первую очередь себя, а вы — так, за компанию, чтобы мне не скучно и не страшно одному бежать было. А ну как кто решит обидеть меня, маленького? Ладно, смех — это здорово, жизнь, говорят, продляет и все такое. А бежать надо, так что — в колонну по двое разобрались, и — за мной.

Сегодня часовые возле Комендатуры обошлись без обычных своих прибауток и подколов, да и смотрели на нас как-то странно. Неодобрительно. Чего это с парнями? Ну, да бог с ними, может "косяк" какой упороли и уже успели от начальства пистон получить. Караульная служба — дело такое, без "залетов" не обходится. Но вот мы-то тут при чем? А, и ладно, их проблемы, не наши. У нас же впереди приятная десятикилометровая прогулка по свежему воздуху. Благо, на дворе давно не лето, не жарко и потому бежать легко. Ну, скажем так, мне легко. А вот спутники мои километра через четыре что-то приуныли: потеряли строй, вытянувшись в цепочку, тяжело задышали, начали часто сплевывать и откашливаться. Пришлось слегка снизить темп и бежать замыкающим, чего я, если честно — терпеть не могу. Километре, примерно, на шестом пришлось даже нагнать окончательно отставшего от более молодых и резвых парней Коваля, явно решившего перейти на шаг.

   — Ну, ты чего, Артем, завязывай. Уже больше половины дистанции пробежал. Уж перед штатскими-то не позорься.

   — Все Миша, не могу больше, в бочину будто спицу воткнули. Вздохнуть больно.

   — Понятно. Это бывает. Печень прихватило. Через не могу вдохни как можно сильнее, задержи дыхание и беги, на сколько кислорода в легких хватит. И так несколько раз.

   — Ты охренел? — мой "добрый" совет явно ошарашил Коваля.

   — Поверь, я знаю что говорю, попробуй.

   Артем, судя по выражению лица, явно видел весь мой жизненный опыт, особенно эту его часть, в гробу и белых тапках, но выбора у него все равно нет, поэтому он решает попробовать. И метров через сто-сто пятьдесят он действительно переходит на вполне уверенный бег и даже слегка ускоряется, сократив разрыв с вырвавшимися вперед Шурупом и Толиком. Одним словом, с дистанции никто не сошел, добежали все, хотя в армейский норматив и не уложились. Ну, да ничего, все у ребят еще впереди, хотя они об этом пока и не знают.

   Когда мы подбегаем к нашему спортуголку на заднем дворе "Псарни", ловлю на себе немного опасливые взгляды.

   — Не боись, парни, не садист я. Сегодня тестов не будет, хорошего помаленьку. Турник, брусья и в душ.

   Вместо ответа — дружный облегченный вздох. Ах, вот вы как? Ладно, блин, халтурщики, в следующий раз я не поленюсь для вас у Костылева три бронежилета выпросить и в них заставлю "чирик" бежать.

   Ожидавший своей очереди на турник Коваль подошел ко мне.

   — Слушай, Михаил, а что это было? Ведь я на самом деле думал, что все, прибежал... Сил нет: икры "забились", поясницу ломит, да еще и в боку колет — будто туда спицу вогнали. А когда попробовал задержав дыхание бежать, как-то сразу легче стало, даже дыхание выровнялось. Добежал уже вообще почти спокойно, без напряга.

   — Это, Тёма у тебя "второе дыхание" открылось.

   — А это что еще за фигня такая?

   — Знаешь, — наморщив лоб я озадаченно чешу в затылке, — если честно, то я и сам толком не знаю... Был у меня один разбиравшийся в вопросе знакомец, так вот он говорил, что в человеке в круге кровообращения участвует не вся кровь. Какая-то ее часть вроде как в резерве, на случай всяких непредвиденностей. Вот, например, ты слыхал, что когда человек замерзает насмерть, то в самом конце ему вдруг становится тепло и он просто засыпает?

   — Ну, да, что-то такое слышал...

   — Вот как раз в этот момент организм, чтобы выжить, отдает свой последний резерв, эту самую резервную кровь.

   — А бег тут при чем?

   — Гляди, Тём: ты бежишь, тебе и так хреново, печень болит, воздуха не хватает. А тут вдруг ты еще и дышать перестаешь. Тело, оно же само думать не умеет, и все, что с ним в этот момент происходит, воспринимает, как смертельную угрозу. И отдает этот самый "кровяной резерв". А тебе становится легче. Вот это и называется "второе дыхание", когда тебе вроде только что была совсем хана, а потом вдруг резко полегчало.

   — Надо же, вот никогда бы не подумал, что оно все так сложно...