Тертон

— Москва? Что за смешное название! Наша столица — Кремлеград!

— А еще есть Чаринск, Великие Мари и прочее? — усмехнулся Селдже, проявляя осведомленность о делах в мире живых. — Этих городов при мне не существовало в природе! Мир изменился, но никто не заметил этих перемен. История была полностью переписана. А технологии или спрятаны от обывателя Правителями, или лежат в земле, как и прочие останки былой цивилизации.

«Руины в горах… Странные конструкции…»

— Так, ладно! — Стас схватился за виски. — Пока оставим города в покое… Ты сказал, что Серые — функция Перепутья? Утешители? Что это значит?

— Это значит, что они несвободны, как разумные люди. Они выполняют свою функцию и ничего более.

— А кого они утешают? Как? От чего?

— Людей. Обманом, Завесой, иллюзиями, сказками. От самих себя. Они это делают, потому что их принудили Сор-ханы, истинные правители мира.

— Выходит, Валентин набрехал! — пробурчал под нос Стас.

— Конечно. — Селдже говорил так, будто давно знал Валентина. Хотя, возможно, так оно и было. — Он повелитель обмана. Один из повелителей. Сор-ханам служат Гончие, Кукольники и прочие.

— Эти двое… Мира и Дарен… предлагали мне выбрать…

— Выбрать функцию? — подхватил Селдже. — Не выбирай. Иначе сам станешь функцией.

— Кто они такие?

— У вашего народа были сказания о Мороке. Так вот, это они.

— У нашего народа? А ты из какого народа, Селдже? Кто ты? Тауханец?

— В мое время не было такого народа. Я — тибетец. Когда Российская Конфедерация и Объединенный Китай образовали Великий Евразийский Союз…

— Чего? — в третий раз вскричал Стас.

— … и случилось глобальное землетрясение в центре континента…

— А-а-а!..

— … возник Тауханский хребет. Погибли миллионы людей. Выжившие смешались. И возник новый этнос на стыке разных народов. Он и стал тауханской нацией.

— Охренеть! — не выдержал Стас.

— Тебя это шокирует. Но помни: это уже случилось. Причем давненько.

— Что теперь будет со мной? Я умер? Я должен идти в новую жизнь?

— Ты в Перепутье, поэтому нельзя сказать, умер ты или еще жив. Ты на грани. Должен выбрать свою дорогу. Чего ты желаешь? Ради чего жил человек по имени Станислав Думов, к чему стремился? Нужен ли миру тертон?

— Я надеюсь, что нужен. Надеюсь найти цель… Но боюсь, что без помощи не справлюсь…

— Надеешься? Боишься? Страх и надежда — нарушение баланса. Избегай этих двух состояний. Настоящий воин ничего не боится и ни на что не надеется. Он идет вперед, своим путем, не оглядываясь на прошлое и не интересуясь будущим. Даже тем, достигнет своей цели или нет! Скажи, Станислав, будешь ли ты сражаться за свободу существ, что живут под Завесой тысячу лет и по-своему счастливы?

Стас честно сказал:

— Я не знаю…

Селдже вскочил на ноги и поправил меч за ремнем. Как он с ним сидел? Наверное, как-то приладил — Стас не следил за этим.

— Пойдем, прогуляемся. Покажу тебе кое-что.

Стас подчинился не без уныния. Услышанное не располагало к оптимизму. Ну какой из него воин? Вот Селдже другой — отпугнул чудовище, отхватил щупальце, гуляет по загробному миру выкатив грудь и заливаясь смехом. Чувствует себя как дома. Напрочь лишен страха и надежды. А Стас? Стас даже не уверен, что будет сражаться за свободу всех существ, живущих под гнетом Завесы!

Он обычный человек, вдруг получивший сверхспособности. По чистому недоразумению, скорее всего. Настоящие герои — они другие. Стас жил в мире, где почти все было обманом. И сейчас совершенно потерял направление…

Они с Селдже вышли из здания на улицу. Там уже наступило утро. Подумать только, ночь так быстро прошла в обществе Селдже!

Тот тем временем свернул на другую улицу, немного попетлял и вышел на трассу. По обе стороны от полотна в дымке чернели торчащие из рыхлой земли неказистые стены с расплющенными страдальцами.

— Это двое, Дарен и Мира, — заговорил Стас. — Они и есть Серые, да? Утешители? Функция Перепутья?

— В Перепутье тоже есть Завеса, но ее создает ум каждого сюда попавшего. Ты увидел их такими, какими хотел увидеть. Они высасывают гнев, ненависть и страх, но при этом создают зависимость. Наверное, они были похожи на тех, кто тебе дорог.

— Кукла тянула из моей матери силу… Но я уничтожил куклу… И моя мать вскоре умерла. Потому что кукла больше не поглощала тревожность и негатив, верно? А мама уже разучилась к тому времени сама справляться с проблемами. Это как абстинентный синдром…

Они подошли к стене, торчащей под углом, шириной метра три, высотой — около пяти. На ней висело двое — черных, стонущих, искаженных.

Селдже остановился прямо под ними, с интересом поглядел на них снизу вверх, положив одну ладонь на рукоять меча.

— Кто они такие? — спросил Стас.

— Они тоже были когда-то людьми. Но карма их настолько тяжкая, что никто не в силах им помочь, даже Серые Утешители. Их страдания своей энергией открывают порталы между миром живых и мертвых. Первые Посвященные открыли дверь в Перепутье, используя умирающих людей и причиняя им ужасные страдания.

Тут Стас внезапно увидел картину, столь же яркую и подробную, сколь и ужасную. Видимо, ее навел Селдже.