Тертон

К этому Стас, в принципе, был готов, и страшное слово «никогда» полоснуло его по живому не так болезненно, как могло бы, если бы он об этом уже не размышлял.

«А нафига тебе чемодан?» — мысленно спросил он, но вслух постеснялся. Зато вспомнил о Пэрис, которая вовремя подошла и потерлась о ноги — она любила поняшкаться-потетешкаться.

— Но кошка! — воскликнул Стас. — А с ней как быть?

— Кошка… — промолвила Майя, взирая с высоты своего немалого роста на ласковое животное. — Возьмем с собой! Мы не живодеры.

Стас поскреб затылок. При чем тут живодеры?

Тем временем, Майя вынула из рюкзака резиновые перчатки, надела их, достала завернутые в целлофан бруски вещества, напомнившие Стасу крупные куски пластилина, и принялась разбрасывать их прямо в целлофане по всей квартире.

— Что это такое? — не выдержал Стас. — Это отгоняет Серых?

— Это отгонит не только Серых! — снова весело засмеялась Майя.

— А это вы меня из Сети удалили?

— Да, мы. — Она зашвырнула последний брусок за кресло и выпрямилась, лишив Стаса возможности любоваться (против воли) видом своих упругих ягодиц. Уперев руки в перчатках в бока, она сказала: — Мы удалили твой виртуальный след. А сейчас удалим и реальный.

— Каким образом?

На этот раз Майя не ответила. Снова наклонившись, она открыла свой необъятный чемодан, и оттуда с шорохом вывалился свернувшийся в позу эмбриона человек в грязном лонгсливе и рваных штанах, перепачканных в глине и крови. Стасу хватило одного беглого взгляда, чтобы понять: человек мертв.

Следом за трупом со звоном вывалилось штук пять пустых бутылок из-под водки.

Пэрис вздыбила шерсть, выгнула спину и, зашипев, отскочила от внезапно появившегося нового гостя.

— Проклятие и беспредел! — простонал Стас, с ужасом глядя на мертвеца. Это был примерно его ровесник, худой, с бритым под расческу черепом, бледным лицом, полузакрытыми глазами и открытым ртом, в котором виднелся серый язык и прокуренные кариозные желтые зубы.

Майя покачала головой.

— Никогда не слышала, чтобы так ругались!

— Кто это? — выдавил Стас.

— Ты. Помоги-ка…

Вдвоем они взгромоздили мертвеца на кресло. Стас с содроганием притрагивался к холодному телу — гибкому, уже не окоченевшему, издающему слабый запах тления. Бедняга умер несколько дней назад и был явно «не первой свежести».

Майя, закончив усаживать труп, усмехнулась, и до Стаса неожиданно дошло. Однако верить не хотелось.

— Ну что, пошли? — обернулась к нему Майя, сняв перчатки и небрежно бросив их прямо на пол.

Вероятно, он в эту минуту был такой же бледный, как и неизвестный мертвец. Он словно окаменел, руки и ноги двигались со скрипом, как проржавевшие сочленения старого механизма. С трудом заставил он себя сдвинуться с места и последовать следом за Майей, взяв по пути свой рюкзак и кошку Пэрис.

— Телефон оставил? — поинтересовалась Майя на пороге, нахмурившись и строго поглядев на Стаса.

— Да, — соврал Стас, плохо понимая, что несет.

Дешевый смартфон лежал в рюкзаке, симка в нем была активирована никому неизвестная. Телефон — такая незаменимая в современном мире вещь, что Стас просто не нашел в себе сил расстаться с ним прямо сейчас. Возможно, чуть позже… Выбросить телефон, думается, не такая уж большая проблема.

На лестничной площадке клубился неестественный туман и глохли звуки. Или это казалось Стасу?

Пока Майя налегке шагала к лифту (свой рюкзак и чемодан она оставила в квартире), Стасу почудилось, что тату на ее шее двигаются, вибрируют, двоятся…

Майя нажала на кнопку вызова лифта, и Стас подивился удивительной тишине. Не было слышно даже движения кабины лифта, хотя светящиеся цифры явно указывали на то, что она опускается к ним с девятого этажа.

Подобная тишина бывает в глухой деревне в полночь — да и то, когда никто из местных не фестивалит, и собаки угомонились.

— Ты что-то видишь? — осведомилась куратор, пока они ждали лифт.

— Туман.

— Неплохо, — произнесла Майя загадочную фразу.

Они спустились на лифте, вышли в подъезд, никого не повстречав, в той же гробовой тишине, поглощающей даже звук шагов и дыхания, и направились по пустынному темному двору к парковке. Странный туман все еще окружал их, расступаясь по мере их движения вперед и затягивая пространство позади. В этот не самый поздний час всех прохожих, жильцов, детей, собачников и просто прогуливающихся бездельников точно магической метлой смело.

— Почему никого нет? — прошептал Стас.

— Они есть, — отозвалась Майя. — Это нас нет для них.

«Что она имеет в виду? — подумал Стас. — То, что вы выпали на какой-то другой подуровень реальности, и для остальных невидимы? А другие, в свою очередь, невидимы и неслышимы для нас?»

Вслух он спросил иное:

— А как же моя машина?

Любимую «Тойоту» ему было жаль оставлять на произвол судьбы — куда жальче, чем квартиру.

— Останется здесь! — со смешком сказала Майя, догадавшись о терзающих его чувствах.

— Там… лопата. Отцовская, — брякнул Стас.

— Ну и что? Ты должен оборвать все корни.

— Я чувствую, что она… моя. По-настоящему.

Майя остановилась и смерила Стаса взглядом, в котором не было ни намека на насмешку.